ЗВЕЗДА «ДЕЛЬМАРА»
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ СЛУЖБЫ НЕ ПРОВОДЯТ в своих штаб-квартирах Дней открытых дверей. Они не любят посторонних глаз, которые могут увидеть их секретных сотрудников. 8 ноября 2006 г. от этого незыблемого правила впервые было сделано некоторое отступление. Оно было вызвано тем, что Президент Российской Федерации - Верховный Главнокомандующий ВС РФ Владимир Путин в сопровождении первых лиц государства и московских журналистов посетил введенную в строй штаб-квартиру Главного разведывательного управления (ГРУ) Генерального штаба Вооруженных Сил РФ. Спрятать такое здание от любознательных иностранных разведок все равно бы не удалось. Верховный Главнокомандующий осмотрел новый комплекс зданий ГРУ, посетил ситуационную комнату, спортивный комплекс и гордость ГРУ - музей военной разведки. Визит В.В. Путина в ГРУ был показан по основным российским телевизионным каналам. Эти передачи, несомненно, с интересом смотрели не только россияне, но и интересующийся подобной информацией мир. Наиболее наблюдательные телезрители не могли не заметить, что во время осмотра Президентом РФ стенда, посвященного добыванию военными разведчиками в годы Второй мировой войны атомных секретов иностранных государств, были показаны фотографии Героев России Артура Адамса и Яна Черняка, а также портрет ранее никому не известного разведчика…
ЕГО УВИДЕЛ ВЕСЬ МИР
В последние годы история создания атомного оружия постоянно пополняется новыми интересными сведениями. Они появляются в открытой печати то в США, то в Великобритании, то в России. Можно с уверенностью сказать, что такие факты становятся достоянием общественности не случайно, а в результате совпадения каких-то особых обстоятельств или по другим причинам.
Летом 1995 года, например, в США был торжественно отмечен 50-летний юбилей успешного подрыва первого в мире атомного устройства на полигоне в Аламогордо. На торжествах, открывших новую опасную эру в истории человечества, присутствовали Эдвард Теллер, Роберт Сербер, другие американские физики, создававшие атомную и водородную бомбы.
В январе 2003 года в Лондоне на 90-м году жизни скончался британский физик Алан Нанн Мэй, принимавший в 1941-1943 годах участие в британском атомном проекте. В 1945 году А. Мэй работал в Канаде в составе группы ученых, сотрудничавших с американцами и помогавших им создавать первую атомную бомбу. Мэй был агентом советской военной разведки. Причина его сотрудничества с Яном Черняком и Павлом Ангеловым - страстное желание ученого исправить ошибку, то есть не допустить, чтобы атомное оружие появилось в руках политиков и военных только одного государства - США. Мэй считал это крайне опасным для всего человечества. Он передал советским разведчикам ценные сведения и образцы чистого урана. На смертном одре Алан Мэй заявил о том, что не сожалеет о бескорыстном сотрудничестве с советской разведкой, за что был осужден британским судом на десять лет тюремного заключения.
В Москве в 1998 году Министерство Российской Федерации по атомной энергии начало публикацию сборников документов, раскрывающих усилия советских ученых по созданию отечественной атомной бомбы. Выпушено уже более шести томов под общим названием «Атомный проект СССР». Ни одна другая страна пока не решилась издавать подобные открытые для широкой общественности сборники о своих атомных проектах.
Несмотря на то, что в мире все же издано огромное количество книг, посвященных созданию атомного оружия, множество фактов, связанных с атомной тематикой, остаются тайной за семью печатями. Это, видимо, связано с тем, что изначально ученые неправильно распорядились теми знаниями, доступ к которым им предоставила Природа. С большим трудом добытые об атомной энергии знания были первоначально направлены не во благо, а во вред человечеству. Академик Ю.Б. Харитон, главный конструктор КБ-11, где создавалась первая советская атомная бомба, назвал атомное оружие «абсолютным оружием». Действительно, атомная бомба, оказавшаяся в руках политиков, разделила мировое сообщество на две категории: супердержавы, обладающие ядерными арсеналами, и все остальные государства. Разделение это несправедливое и исторически ничем не оправдано. Возможно, поэтому до сих пор не прекращаются попытки некоторых стран создать собственные атомные бомбы и таким образом вступить в «Ядерный клуб» (основные члены - США, Россия, Великобритания, Франция и Китай), расширение которого запрещено международными соглашениями. Такие попытки представляют реальную угрозу для безопасности нашего общего дома - планеты Земля. Не случайно ведь и советские, и американские физики, создававшие атомные бомбы, оказавшись в преклонном возрасте, признались в том, что использование атомной энергии в военных целях было их серьезной научной и моральной ошибкой. Природа, надо полагать, не случайно длительное время не давала человеку доступ к тайнам атомной энергии, не спешила открыть ему эту кладовую, ждала, когда он поумнеет и научится беречь свой дом. Однако любознательные физики раскрыли секрет получения атомной энергии раньше времени. Причем время для этого выпало не самое лучшее - шла Вторая мировая война, в которой принимали участие 61 государство и более 80% населения Земли. Возможно, именно поэтому атомная энергия сразу же стала использоваться не в мирных, а в военных целях. Опасную реальность, которая до сих пор окружает всех нас, запоздалые покаяния физиков изменить уже не могут. Джин выпущен из бутылки. К сожалению, видимо, навсегда. Остается только надеяться, что ядерное оружие никогда применяться не будет.
Работу над созданием атомного оружия начали немцы и англичане, инициативу у которых перехватили американцы. Атомная бомба стала главной целью американских политиков, не пожалевших средств на ее создание. Обладание сверхмощным оружием было вожделенной мечтой американских ковбоев, которые уже в годы Второй мировой войны мечтали о мировом господстве, планируя построить свою цивилизацию на ее пепелищах. Кто-то в 1941-1945 годах разгадал этот замысел. Кто-то не понимает его и сегодня.
Советская разведка оказалась среди тех, кто разгадал тайные замыслы и усилия американских политиков. Дорога, по которой шли американцы, вела в ад. Разведчики помогли советским ученым ускорить создание атомной бомбы, что не остановило гонку вооружений, но все-таки остудило пыл некоторых политиков, которые для достижения своих безумных целей готовы были развязать третью мировую войну.
Имена разведчиков, принимавших участие в добывании британских и американских атомных секретов, в минувшие десять лет стали известны широкой мировой общественности. Некоторым из них было присвоено звание Героя России. Но известны все еще не все имена. Портрет одного из этих неизвестных и был показан Президенту России В.В. Путину. Благодаря усилиям тележурналистов, его случайно увидели Россия и весь мир. Фамилия этого разведчика - Коваль. Имя - Жорж. Оперативный псевдоним - «Дельмар».
«ДЕЛЬМАР» ВЫХОДИТ НА СВЯЗЬ
В годы Второй мировой войны «Дельмар» был секретным сотрудником Главного разведывательного управления. Около восьми лет он находился на нелегальном положении в специальной командировке в США. Работал на самых секретных американских военно-промышленных объектах, производивших компоненты для первой атомной бомбы. Более 50 лет он не нарушал Военную присягу, никому и никогда не говорил о том, что работал в военной разведке и чем занимался в спецкомандировке. В апреле 2000 года ему снова пришлось выходить на связь. На этот раз - в Москве.
Вечером одного из последних дней апреля 2000 года я позвонил «Дельмару». В качестве пароля я использовал рекомендации одного из ветеранов ГРУ, знавшего этого разведчика с 1948 года. Жорж Абрамович сначала удивился неожиданному звонку, но, узнав о том, кто рекомендовал к нему обратиться, а это был достаточно авторитетный ветеран ГРУ, которого он хорошо знал по совместной работе, продолжил разговор.
Я попросил Жоржа Абрамовича назначить время встречи и принять меня. После некоторого колебания он согласился. Вскоре наша встреча состоялась.
Как правило, мы узнаем имена сотрудников специальных служб, которых смогла раскрыть та или иная иностранная контрразведка. Имена же остальных, то есть не «засвеченных» разведчиков, сохраняются в тайне независимо «от срока давности» их работы в разведке. Этот принцип похож на «ведомственный инстинкт самосохранения». Он нарабатывался десятилетиями и вполне себя оправдал. Именно на нем и основывается древо военной разведки - крона есть, а корней не видно. «Дельмар» относится к тем редким профессионалам военной разведки, которые смогли в годы длительных командировок не попасть в сети иностранных контрразведок. Поэтому работа «Дельмара» в военной разведке была и военной тайной и личным секретом разведчика Жоржа Коваля.
Чем «Дельмар» отличается от других военных разведчиков тех лет? Скорее всего, тем, что он являлся единственным гражданином СССР, которому удалось лично проникнуть на секретные атомные объекты США. Это уникальный случай в истории разведки. Как правило, разведчики находят на интересующих их объектах «добровольных помощников», которые по идейным мотивам или за определенное вознаграждение передают им секретные материалы. Этих «помощников» принято называть агентами. В прошлые годы, когда существовали два идеологических полюса (коммунистический и капиталистический), многие иностранцы левых взглядов помогали советской разведке бескорыстно. Происходило это не случайно.
«Дельмар», как человек-невидимка, сам прошел через все преграды, воздвигнутые американской контрразведкой, проник на секретный объект, работая на котором, собирал информацию по производству ядерных материалов (плутония, полония и др.) и направлял ее по своим секретным каналам в Москву. В истории специальных служб XX века второго подобного случая, мне кажется, нет.
Известно, что мифы создаются, когда реальные свидетели молчат. «Дельмар», которому в 2000 году было уже более 80 лет, мог и отказаться вспоминать о том, что он делал в США в 1940-1948 годах. Разведка -профессия стрессогенная. Участники тайных операций спецслужб подробностей их проведения никогда не забывают, но рассказывать о них, как правило, не любят.
«Дельмару» тоже приходилось работать в опасных и сложных условиях. Вокруг американского атомного проекта была создана абсолютная секретность. Военный руководитель проекта генерал Лесли Гровс однажды назвал меры безопасности, предпринятые для сохранения в тайне процесса разработки атомной бомбы, «мертвой зоной». «Дельмар» прошел сквозь эту «мертвую зону». Прошли сквозь нее и другие советские военные разведчики. Создание атомной бомбы, нового вида оружия, которого не было ни у кого в то время, составляло особую военную тайну США. После блистательной победы советских войск на Курской дуге и выхода Красной Армии к Днепру, завершивших коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны на восточном фронте, генерал Гровс заявил:
«Мы должны теперь стремиться сохранить в тайне от русских наши открытия...» Прозвучало это так, как будто до этого американцы делились своими секретами по созданию атомного оружия с представителями СССР, союзником которого США являлись в общей борьбе против фашистской Германии. Отнюдь нет. Но генерал Гровс сказал то, о чем думал не только он. Истоки «холодной войны» уже в 1943 году находились не в Москве, а в Вашингтоне.
Генерал Гровс не был политиком, но смотрел далеко вперед. Успешная реализация атомного проекта, монопольное владение новым сокрушительным оружием создавали невероятно благоприятные условия для особого положения США в мировом сообществе. Сегодня эта тенденция не изменилась. Планы США разместить элементы своей противоракетной обороны на территориях Польши и Чехии подтверждают это.
Для того чтобы понять, какие препятствия пришлось преодолевать «Дельмару» и другим военным разведчикам, видимо, следует коротко рассказать хотя бы о некоторых мерах безопасности, предпринимавшихся американцами по охране их атомного проекта.
Дело было поставлено так, что многие специалисты, принимавшие участие в реализации планов Р. Оппенгеймера, руководителя американского атомного проекта, и не предполагали, какую они выполняют работу! Генерал Гровс не имел ничего общего с ядерной физикой, однако, по воспоминаниям некоторых участников американского атомного проекта, был жестким администратором. Ему удалось установить особый порядок работы для всех сотрудников, связанных с созданием атомного оружия.
Между сотрудниками лабораторий, выполнявших отдельные исследования, действительно были воздвигнуты, как свидетельствовали позже непосредственные участники тех событий, непроницаемые стены. Каждый отдел в рамках даже одной и той же программы не имел представления о том, что делают сотрудники других отделов той же самой организации. Координация осуществлялась только сверху. И туда же уходили результаты всех исследований.
Секретные атомные города американского уранового проекта были похожи на гетто для ученых. Представители военной контрразведки следили за тем, чтобы строгие правила секретности никогда и никем не нарушались. Агенты Федерального бюро расследований (ФБР) и военной контрразведки G-2 подвергали тщательной проверке всех привлекавшихся к работе на атомных объектах: в секретном научном центре в Лос-Аламосе (шт. Нью-Мексико), на заводах по обогащению урана в Хэн-форде (шт. Вашингтон), в городе промышленных атомных реакторов Ок-Ридже (шт. Теннесси), лабораториях Колумбийского и Чикагского университетов. Автобиографические данные всех сотрудников американского атомного проекта регулярно проверялись и перепроверялись. Секретность обеспечивалась не на 100, а на все 200%. Гровс считал, что «мертвая зона» вокруг американских атомных проектов была непроницаемой. Такой же точки зрения придерживался и полковник Борис Паш, начальник службы безопасности американского атомного проекта, сын Фио-фила (в миру - Пашковского), митрополита русской православной церкви в расколе, обосновавшейся в США с давних времен. Борис предпочел носить упрощенный вариант отцовской фамилии - Паш.
Служба, возглавляемая полковником Пашем, держала сотрудников проекта в полном смысле «под колпаком»: за ними велось постоянное наблюдение; вскрывались их письма; прослушивались телефонные разговоры; в квартирах, где проживали сотрудники закрытых лабораторий, устанавливались подслушивающие устройства.
В своем инквизиторском рвении контрразведка делала даже больше, чем требовали того правительственные инструкции. Тяжесть секретности и условия ее соблюдения были настолько трудны и сложны, что далеко не все, участвовавшие в создании атомной бомбы, смогли выдержать на своих плечах этот психологический груз.
Морской офицер, проходивший службу в одной из атомных лабораторий в Ок-Ридже, не вынес условий непрерывной слежки контрразведки. Получив двухнедельный отпуск, он направился из Ок-Риджа в Нью-Йорк и в переполненном железнодорожном вагоне начал рассказывать о работах, проводившихся в «атомном городе». Но не успел сказать и нескольких слов о том, чем действительно заняты сотрудники объекта «Х», как был арестован агентами военной контрразведки. Они были везде. Как оказалось, офицер потерял рассудок и не мог контролировать себя и свои высказывания. Дело закончилось тем, что для него одного была устроена небольшая клиника с персоналом, проверенным ФБР на допуск к секретным работам. Считалось крайне опасным помещать этого офицера в частную или общественную клинику.
Не исключено, что были и другие подобные трагедии.
На этом закрытом объекте «Дельмар» провел около двух лет.
Как ни строги были порядки генерала Гровса, в его системе «абсолютной секретности» имелись слабые места. Советским военным разведчикам удалось найти их, проникнуть в американские лаборатории и добыть точные данные о создании атомной бомбы.
Во время нашей первой встречи Жорж Абрамович спросил меня, читал ли я роман Александра Солженицына «В круге первом». Книгу эту я читал. Когда Коваль спросил меня о ней, я сразу вспомнил ее сюжет. Не дожидаясь моего ответа, Жорж Абрамович сказал:
- Солженицын в своем романе упоминает мою фамилию...
Я вспомнил, что в романе А. Солженицына упомянуты не только фамилия, но и имя разведчика, сидевшего со мной в своем небольшом рабочем кабинете в квартире одного из домов Мичуринского проспекта Москвы. События, описанные в начале романа Солженицына, происходили в декабре 1949 года. Сотрудник Министерства иностранных дел СССР Иннокентий Володин позвонил в американское посольство и сообщил о том, что «… на этих днях в Нью-Йорке советский агент Георгий Коваль получит …важные технологические детали производства атомной бомбы в радиомагазине…».
Жорж Абрамович посмотрел на меня и сказал:
- В декабре 1949 года я уже находился в Москве. Моя командировка в США завершилась, и я больше не собирался никуда выезжать. У меня были другие планы...
Видимо, упоминание Солженицыным фамилии Коваля в романе не прошло бесследно для Жоржа Абрамовича. Возможно, это каким-то образом льстило его самолюбию. Сам о своей секретной работе он ничего в 1949 году открыто сказать не имел права. А после 1949 по 2000 год Коваль, расставшись с военной разведкой, никогда не напоминал ей о себе и вычеркнул из своей памяти годы жизни, проведенные в опасной специальной командировке в США. Военная разведка тоже не беспокоила его, и лишь однажды, когда он оказался в затруднительном положении, оказала ему существенную помощь. Но об этом несколько позже.
Первая наша встреча была сложной: Коваль изучал меня и, видимо, хотел понять, что меня привело в его дом. Я изучал его и хотел узнать как можно больше о его жизни и деятельности в военной разведке. Разговор наш длился около часа.
Последующие встречи, а их было немало, были более откровенными и дружескими. Жорж Абрамович рассказывал о себе не все и не сразу. Он раскрывался постепенно. Каждая сторона его продолжительной жизни была интересной и важной: не каждому человеку приходилось быть участником таких событий в истории России и США, в каких оказался Коваль.
В жизни Жоржа Коваля отчетливо просматривались три круга. Все три круга длились 93 года. В первом - он жил и учился в США, а затем в СССР. Во втором - стал секретным сотрудником советской военной разведки. В круге третьем Жорж Абрамович жил в Москве, учился в аспирантуре, был преподавателем Московского химико-технологического института (МХТИ) имени Д.И. Менделеева. Все три круга жизни, по которым довелось пройти Жоржу Ковалю, были наполнены и трудными испытаниями, и радостными событиями, и горечью утрат. И все же жизнь его удалась, многому научила, обогатила знаниями и не ожесточила его душу. Он сохранил в свои 90 лет и бодрость духа, и чувство гостеприимства, и радость общения с товарищами по институту, и жажду к знаниям. Он умел работать на компьютере, поддерживал переписку с друзьями, живущими в США и Израиле, превосходно владел американским диалектом английского языка, свободно читал книги на английском, следил за событиями в России и за рубежом и очень тепло отзывался о своих родных - племянниках и внуках. Жена его умерла. А внучка поступила учиться в один из московских вузов и переехала в Москву. Жорж Абрамович стал заботиться о своей внучке.
СЬЮ-СИТИ - БИРОБИДЖАН - МОСКВА
Первый круг жизни Жоржа Коваля начался 25 декабря 1913 г. в захолустном американском городке Сью-Сити, располагавшемся на границе трех штатов: Южной Дакоты, Небраски и Айовы. Официально Сью-Сити находится в шт. Айова. В городе бесчинствовали гангстеры всех трех штатов, в случае преследования их полицией свободно перемещались из одного штата в другой, что позволяло им избегать арестов за свои темные дела и ускользать от американского правосудия.
Сью-Сити, располагавшийся фактически в центре США, отличался еще одной особенностью. В этом городке имелся особый район, где в большом количестве промышляли девицы легкого поведения всех трех штатов. В этом убогом городишке и поселился в 1910 году плотник Абрам Коваль, эмигрант из Российской империи, точнее - выходец из белорусского местечка Телеханы.
Когда я работал над книгой «ГРУ и атомная бомба», одним из героев которой должен был стать и «Дельмар», мне пришлось изменить некоторые биографические данные Жоржа Абрамовича. Сделано это было по его настоятельной просьбе. Вернее, внесение изменений в его биографию было основным условием согласия Коваля продолжать наши творческие беседы и его последующего одобрения главы книги, в которой упоминался его оперативный псевдоним. Вначале я настаивал на том, чтобы в книге были названы его реальные имя и фамилия, но Жорж Абрамович был непреклонен. Видимо, у него были для выдвижения такого жесткого условия свои конкретные причины. Назвать их он отказался. Но можно предположить, что открытие в 2002 году его настоящего имени и связей с советской военной разведкой могло бы нанести некий моральный ущерб его коллегам по науке, проживавшим в США, Израиле и других странах. С ними он поддерживал контакты по электронной почте. Эти связи были частью его одинокого бытия, поддерживали его силы и интерес к жизни. Была в этом упорном сопротивлении еще одна причина, о которой он не говорил, но она была очевидной. Жорж Абрамович был настоящим московским интеллигентом, с большим уважением относившимся ко всем, кто его окружал. И, особенно, ценил он уважительное отношение к нему со стороны его российских и иностранных коллег. А его уважали и в России, и в других странах как достойного ученого, авторитетного педагога высшего учебного заведения, человека безукоризненной честности и твердых, возможно уже и устаревших моральных принципов. Выступать в новой для него роли советского военного разведчика, он, видимо, в начале нашего знакомства не решился. С этим можно согласиться. Вероятно, поэтому он и был неумолим.
Возвратимся в начало ХХ века. Абрам Коваль оказался в Америке в городке Сью-Сити в 1910 году не случайно. В Телеханах Абрам встретил девушку, работницу местной стекольной фабрики. Этель была дочерью раввина, но работала на фабрике с десятилетнего возраста, что и привело ее, помимо воли отца, в подпольную группу молодых революционеров-социалистов. Вскоре она согласилась стать его женой, но при условии, что у них будет свой дом. Живя и работая в России, Абрам не мог собрать денег на приобретение собственного жилья, и это обстоятельство очень тревожило молодого плотника. Человеком он был практичным, любил жизнь и трезво смотрел в свое будущее. А оно было безрадостным.
Абрам искал решение трудной задачи, встретившейся на его жизненном пути. Почему он оказался в Сью-Сити? Видимо, потому, что в этом городке проживал один из его старых знакомых. Когда-то они были очень дружны. Он и пригласил очередного переселенца из России в Айову.
Абрам Коваль действительно был хорошим плотником. Он без особого труда нашел работу на создававшейся в городе пилораме. Природная склонность к изучению иностранных языков позволила ему быстро освоить разговорный английский язык. Он стал относительно хорошо зарабатывать, больше, чем в России. Это позволило ему скопить немного денег и купить деревянный дом из пяти маленьких комнат. Дом требовал значительного ремонта, но это не испугало его - профессия плотника и работа на пилораме давали ему возможность приобрести необходимые стройматериалы по сходной цене и произвести ремонт дома собственными силами.
После обзаведения собственной недвижимостью в Айове Абрам Коваль направил в Телеханы своей невесте денежный перевод на ее переезд из России в США.
Ковали прожили в США около двадцати лет. В их семье появилось трое детей. Несмотря на упорные старания главы семейства, денег в семье постоянно не хватало. Плотник поддерживал связи с друзьями из России, в которой происходили бурные потрясения - революции, Гражданская война, стабилизация обстановки, коллективизация и индустриализация. Планомерно и разумно решался и национальный вопрос. В 1932 году семья Ковалей в полном составе решила возвратиться в Россию. Путешествие через Тихий океан они совершили на пароходе «Левитан».
Оказавшись в России, семейство Ковалей обосновалось в Биробиджане, ставшем в мае 1934 года столицей Еврейской автономной области. Началась новая жизнь. Переселенцы из США стали членами коммуны «Икор». Им выдели жилье. Отец работал по специальности, строил новые дома. Сыновья работали в коммуне. Жорж вначале трудился на лесозаготовках, затем работал драноколом, потом - слесарем по ремонту сельхозтехники.
Коммуна «Икор» была особым образованием. В ней, в основном, жили переселенцы из США и других стран, вопросами оказания помощи которым занималась действовавшая на территории США организация «ИКОР», издававшая, в частности, собственный журнал под названием «Найлебен».
В 1934 году Жорж Коваль из Биробиджана отправился в Москву. Ему хотелось поступить на учебу в технический вуз. В том же году Жорж стал студентом Московского химико-технологического института имени Д.И. Менделеева. Учился старательно, разработал интересную дипломную работу по тематике лаборатории редких газов, которую успешно защитил в 1939 году. По рекомендации Государственной экзаменационной комиссии (ГЭК) молодой инженер Жорж Коваль без экзаменов был зачислен в аспирантуру. Члены ГЭК заметили у дипломанта Коваля задатки исследователя и, возможно, будущего ученого.
В 1939 году в жизни Жоржа Коваля произошло еще несколько важных событий. В те годы служить в Красной Армии было не только почетно, но и для всех молодых граждан СССР обязательно. Во время первого же посещения районного военного комиссариата Москвы, которое произошло 11 февраля 1939 г., Жорж собственноручно написал свои «Социалистические обязательства» его личной подготовки к службе в армии.
«Я, допризывник рождения 1913 года, - писал Жорж Коваль,- учусь в МХТИ имени Менделеева и беру на себя обязательство использовать свободное время для подготовки себя к призыву в ряды нашей непобедимой Р.К.К.А.
Я обязуюсь явиться на призывную комиссию с высшим образованием, подлечиться, особенно зубы, и заниматься спортом.
Обязуюсь защитить диплом на отлично, проявлять большевистскую бдительность, регулярно читать газеты, сдать зачет по курсу «Основы марксизма-ленинизма» на «отлично», а также беру обязательство оказывать помощь допризывнику студенту МХТИ Вадиму Руденко…».
В 1939 году Жорж Коваль стал главой молодой семьи. Женой его стала внучка московского фабриканта, до революции производившего кондитерские изделия и имевшего в Москве на Мясницкой улице собственный магазин. Молодожены были вместе не долго. В их семью, проживавшую на улице Большая Ордынка, неожиданно вмешались особые обстоятельства.
Жорж Коваль в 1939 году попал в поле зрения военной разведки, представители которой после трудных лет репрессий и чисток подбирали для работы в Разведывательном управлении новых сотрудников - талантливых молодых офицеров и лучших выпускников столичных вузов. Жорж Коваль оказался среди избранных.
Директор МХТИ А. Пильский и секретарь парткома института К. Новиков по запросу представителя военной разведки дали Ж. Ковалю следующую характеристику: «…Коваль Ж А. родился в 1913 году в США, гор. Сью-Сити, штат (не указан), приехал в СССР в 1932 г. вместе с семьей в Биробиджан. Семья Коваля сейчас живет в Еврейской автономной области. Оканчивает МХТИ им. Менделеева по специальности «технология неорганических веществ». Успеваемость отличная. К учебе относится добросовестно. Член ВЛКСМ с 1936 года. Политически развит. Принимает активное участие в общественной работе - работал 'председателем профцехбюро факультета. До института работал в колхозе, а также в слесарных мастерских. Может быть использован в качестве цехового инженера, а также на работе по проектированию. За границей имеет ряд родственников, с 1937 года связей с ними не имеет…»
В характеристике нет ни слова о том, что Коваль может быть использован на ответственной зарубежной работе. Таких заключений от руководителей Московского химико-технологического института не требовалось. Да и вряд ли они имели представление о том, что выпускником руководимого ими учебного заведения заинтересовалась военная разведка…