Лота В. Военная разведка: золотые страницы в истории Великой Победы
Владимир ЛОТА, кандидат исторических наук
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА была жестоким испытанием силы духа и воли нашего народа. На прочность проверялись система управления государством, промышленность, сельское хозяйство и содружество народов, населявших Советский Союз.
Воины Красной Армии, сдерживая натиск наглого и самоуверенного врага, уже покорившего Европу, самоотверженно защищали свою Родину, понимали, что только они могут спасти от уничтожения своих жен, детей и их будущее. Они верили в Победу. Эта непоколебимая вера помогала переносить солдатам, офицерам и генералам Красной Армии невероятные трудности.
Накануне и в годы Великой Отечественной войны самоотверженно выполнял сложные задачи и немногочисленный отряд советских военных разведчиков. Своими действиями они вписали в историю Великой Победы несколько золотых страниц…
Накануне Великой Отечественной войны
Вопрос о том, как же Гитлеру и его вооруженным силам удалось летом 1941 года нанести внезапный массированный удар по группировкам советских войск, дислоцированным в западных советских военных округах, до сих пор будоражит наше сознание. Даже говоря о Победе над фашистской Германией, мы невольно задаемся вопросами: почему стало возможным вероломное нападение Германии на СССР? Была ли у Советского Союза разведка, способная добывать достоверные сведения о соседних государствах? Было ли советское руководство способно объективно оценивать состояние отношений с соседними государствами?
На эти вопросы уже дали свои ответы Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, начальник Главного разведывательного управления (ГРУ) Герой Советского Союза генерал армии П.И. Ивашутин и заместитель начальника ГРУ генерал-полковник А.Г. Павлов, политические деятели, дипломаты и историки. В своих статьях и мемуарах одни утверждали, что советская военная разведка своевременно докладывала политическому руководству СССР и командованию Красной Армии сведения о нарастании угрозы со стороны гитлеровской Германии. Другие авторы и исследователи сомневались в том, что советская разведка в 1941 году выполнила свои задачи. Так или иначе, дискуссии вокруг причин, позволивших Германии вероломно начать войну против СССР в 1941 году, до сих пор продолжаются.
Вопросы о возможностях своевременного принятия мер, способных предотвратить агрессию, беспокоят нас потому, что история имеет, к сожалению, способность повторятся. Очень не хотелось бы повторения 1941 года. Этим, скорее всего, и можно объяснить наш пристрастный интерес к тому, что произошло 22 июня.
Поэтому, опираясь на архивные документы, посмотрим еще раз на то, как же Гитлеру удалось обмануть Сталина, и что делала в июне 1940-го – июне 1941 года советская военная разведка?
Видимо, надо начать с того, что И.В. Сталин и его ближайшие соратники в 1941 году не ожидали вероломства со стороны Гитлера и полагали, что обострение отношений между СССР и Германией может возникнуть не ранее 1942-1943 года. Этот прогноз принадлежал И.В. Сталину. На чем основывалось такое твердое убеждение? Кто помогал его формировать? Не является ли такой прогноз свидетельством глубоких заблуждений всего советского руководства, ставших возможными в результате недооценки вероятного противника?
Если попытаться систематизировать все мероприятия гитлеровского руководства, проведенные в июне 1940-го – июне 1941 года, то нельзя не заметить, что Гитлер и его ближайшие помощники провели широкомасштабную операцию по введению советского руководства в заблуждение относительно уровня развития советско-германских отношений и военных приготовлений вермахта. Эта операция в истории Второй мировой войны не получила никакого условного наименования.
Поэтому мы можем присвоить ей «имя». Так как основным содержанием этой операции был обман советского руководства, то и название ей – «Дезинформация». Руководил этой операцией Гитлер, он же подписывал основные документы по ее проведению. Методы дезинформации (лжи и обмана), использовавшиеся Гитлером и его помощниками в период подготовки Германии к нападению на СССР, стары, как мир. В исследованиях зарубежных специалистов подобные проблемы рассматривались лишь в закрытых научных исследованиях, посвященных способам введения противника в заблуждение применительно к условиям современной войны.
Гитлер, готовясь к войне против СССР, тщательно учитывал многие факторы. Одними из основных объектов его интереса являлись советская политическая система и структура советского политического руководства, в которой главную роль играл один человек – И.В. Сталин. Обманув его, Гитлер мог рассчитывать на успешную реализацию своего коварного замысла.
В Берлине были уверены в том, что Сталин делал все возможное, чтобы избежать в 1941 году военного конфликта с Германией. Немецкая разведка также знала, что этим «прогнозом» советского вождя «загипнотизированы» наркомы иностранных дел и обороны СССР, а также в значительной степени руководство советского Генерального штаба.
Маршал Советского Союза Г.К. Жуков писал по этому поводу: «…Ухватил ли я как начальник Генерального штаба глубокую ошибочность в мыслях Сталина? Я бы соврал, сказав, что вполне понимал, что война неизбежна. Я тогда поверил, что вполне удовлетворен ответом Сталина… У Тимошенко тоже не было никаких сомнений…».
Добавим – сомнений относительно того, что гитлеровская Германия в 1941 году нападет на Советский Союз.
Парадоксально, но Сталин был сильным и одновременно слабым звеном в системе управления государственными делами Советского Союза. Гитлер умело воспользовался этой слабостью. Он начал проводить мероприятия по дезинформации Сталина, делая все, чтобы из Берлина в Москву поступали только «добрые» сведения. Зачем настораживать соседа раньше времени?
Несомненно, в качестве еще одной причины, позволившей Гитлеру ввести Сталина в заблуждение относительно своих военных планов, стала зависимая позиция ответственных работников госаппарата СССР в решении важных государственных дел. Напуганные репрессиями, в 1937-1939 годах затронувшими сотрудников практически всех основных советских учреждений, окружавшие Сталина чиновники в погонах и без погон были исполнителями чужой воли, но не инициативными соратниками. Синдром репрессий подавил у них инициативу. Поэтому Сталину докладывалось то, что совпадало с его личными оценками и представлениями.
Внешние причины также сложны и многообразны. Условно их можно распределить на две группы.
Первая – политический эгоизм лидеров Великобритании и Франции, проявлявшийся в их отношении к проблеме формирования системы коллективной безопасности в Европе.
С молчаливого согласия британского и французского политического руководства в начале марта 1938 года Германия присоединила к себе Австрию. Затем, в том же 1938 году, руководители британского и французского правительств совместно с Гитлером и Муссолини в Мюнхене расчленили Чехословакию, что стало началом перекройки европейских границ.
Мюнхенские миротворцы заключенным соглашением открыли Гитлеру ворота и, таким образом, позволили ему начать Вторую мировую войну. В сентябре 1939 года Гитлер захватил Польшу, затем другие европейские государства.
Собирался ли Гитлер заставить свои армии форсировать Ла-Манш и захватывать Британские острова? Может быть. Но не сразу. Ответ на этот вопрос станет ясен тогда, когда британское руководство наконец-то рассекретит документы, связанные с полетом Гесса в Англию весной 1941 года.
Вторая причина – целенаправленная, многоплановая и искусно распространяемая руководством Германии дезинформация, прикрывавшая планы подготовки войны Германии против Советского Союза.
Операция «Дезинформация»
Основные мероприятия по дезинформации советского политического руководства проводились Гитлером и его помощниками в период с июня 1940-го по июнь 1941 года.
В разработке основных дезинформационных мероприятий принимали участие Гитлер, министр иностранных дел Риббентроп, министр пропаганды Геббельс, начальник внешней разведки Шелленберг, начальник военной разведки и контрразведки адмирал Канарис и некоторые другие высокопоставленные чины из руководства фашистской Германии.
Мероприятия дезинформационного характера распространялись дозировано в политической, военной, экономической и других областях.
Операция «Дезинформация» проводилась на трех уровнях: стратегическом, оперативном и войсковом.
Мероприятия в области политической дезинформации (стратегический уровень) преследовали следующие цели:
- демонстрация приверженности Германией советско-германскому пакту о ненападении, подписание которого было вынужденным со стороны СССР шагом и проходило под давлением со стороны Германии. Этот договор, подписание которого состоялось в Москве 23 августа 1939 г., обязывал стороны воздерживаться от агрессивных действий и от нападения в отношении друг друга, при нападении на одну из сторон третьей державой не оказывать поддержки напавшей стороне, … разрешать споры и конфликты между собой мирным путем;
- демонстрация отсутствия между Германией и СССР спорных территориальных вопросов. 28 сентября 1939 г. Германия и Советский Союз подписали договор о дружбе и границе, который привел к размежеванию между договаривающимися сторонами примерно по линии Керзона;
- дезорганизация усилий руководства СССР и правительств европейских стран по созданию блока антифашистских государств. В целом, как представляется, дезинформационные мероприятия, проводившиеся Германией в области внешней политики, стали плотной ширмой, которая должна была надежно скрыть подготовку Германии к войне против СССР.
Важную роль в дезинформационных мероприятиях германского руководства играла демонстрация стремления к доверительному уровню отношений с Советским Союзом. В этих мероприятиях по указанию Гитлера принимали участие германские дипломаты и военные атташе.
В октябре 1940 года министр иностранных дел Германии И. Риббентроп направил И.В. Сталину письмо, в котором уверял, что Берлин стремится к дальнейшему улучшению отношений с СССР, и просил наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова посетить Германию с официальным визитом.
В начале ноября 1940 года визит состоялся. Переговоры проходили 13-14 ноября. С германской стороны в них принимали участие Гитлер и Риббентроп. Германские лидеры пытались добиться согласия СССР с их планами раздела мира на сферы влияния. Гитлер опять предлагал заняться «расчленением Британской империи». Переговоры проходили на фоне бомбардировок германской авиацией Британских островов, что было убедительным доказательством решимости Гитлера добиться победы над Англией.
В Москве результаты визита Молотова в Берлин оценили положительно, но от предложения Германии относительно дележа «английского наследства» предусмотрительно отказались.
Гитлер, Риббентроп и Геринг считали, что им удалось еще раз обмануть советского наркома иностранных дел. Они не ошибались. Через месяц, 18 декабря 1940 г., Гитлер подписал директиву № 21 (операция «Барбаросса») о подготовке к войне против СССР. Этой директивой операция «Дезинформация» была выведена на новый уровень.
Жесткие меры секретности, строгие документы, регламентировавшие последовательность и методы распространения дезинформационных сведений, прикрывали и переброску войск к советской границе. Директива о проведении операции «Барбаросса» сопровождалась Планом стратегической маскировки и дезинформации противника. Этот план разрабатывался в строжайшей тайне с участием предельно ограниченного круга лиц. Планом предусматривалось постепенное наращивание дезинформационных мероприятий не только политического, но и военного характера, а также в области торгово-экономических (хозяйственных) отношений с Советским Союзом. Главная цель этих мероприятий состояла в введении в заблуждение советской, в том числе и военной, разведки и, в конечном счете, дезинформацию Сталина.
Подготовка Германии к нападению на СССР в январе 1941 года приняла конкретные формы и реальные масштабы.
31 января главное командование сухопутных войск Германии утвердило директиву № 050/41 «О стратегическом сосредоточении и развертывании войск (операция «Барбаросса»)». В этой директиве указывалось, что командующим войсками предстояло осуществить подготовительные мероприятия, которые позволили бы нанести поражение советской России в быстротечной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии.
Вводя в заблуждение Сталина, Гитлер стремился некоторое время держать в неведении относительно своих военных планов и лидеров союзных Германии государств.
3 февраля в Берлине состоялось секретное совещание в канцелярии фюрера, на котором присутствовали Гитлер, начальник штаба верховного командования ВС Германии (ОКВ) и начальник штаба оперативного руководства вермахта. Гитлер утвердил доклады о подготовке операции «Барбаросса» и еще раз дал указание, в соответствии с которым «…сосредоточение и развертывание войск по плану «Барбаросса» маскировать посредством дезинформации относительно осуществления операции «Морской лев» и второстепенной операции «Марита». Операция «Морской лев» – переброска германских войск через Ла-Манш и захват Великобритании.
В начале 1941 года мероприятия в области политической дезинформации были дополнены тщательно продуманными действиями в военной области (оперативный уровень дезинформационных мероприятий). Цель – маскировка избыточной концентрации германских войск у советской западной границы и оборудования театра военных действий.
Особую роль в мероприятиях в области военной дезинформации играла операция «Морской лев». В Берлине говорили, что главной целью этой операции являлось достижение победы над Англией. Однако операция «Морской лев», как оказалось, решала секретную задачу, главной целью которой была дезинформация советского руководства. Эта дезинформация должна была прикрыть избыточное сосредоточение германских войск у советской границы и, таким образом, скрыть подготовку Германии к внезапному нападению на Советский Союз.
Для придания правдоподобности планам Германии против Великобритании германское руководство проводило следующие мероприятия:
- в массовом количестве печатались топографические материалы по Англии;
- к войскам прикомандировали переводчиков английского языка;
- подготавливалось «оцепление» некоторых районов на побережье проливов Ла-Манш и Па-де-Кале и в Норвегии;
- распространялись сведения о мнимом авиадесантном корпусе, предназначенном для переброски на Британские острова;
- в войсках офицерам говорили в одном случае, что они направляются на отдых перед вторжением в Англию, в другом - что войска будут пропущены через советскую территорию для выступления против Индии.
Более того, чтобы подкрепить версию о высадке десанта в Англию, германские генштабисты разработали специальные операции под кодовыми названиями «Акула» и «Гарпун». Германская пропаганда целиком «обрушилась» на Англию, прекратив свои обычные выпады против СССР.
Германская военная разведка старательно выполняла свои функции по распространению дезинформации. К этим акциям были подключены практически все германские военные атташе. Такой вывод позволяет сделать содержание циркулярной инструкции № 73, направленной из Берлина 13 февраля 1941 г. всем военным атташе. В этой секретной инструкции с грифом «С» указывалось, что при запросе относительно отправки германских войсковых частей в Румынию следует воздерживаться от ответа. При более настойчивых вопросах ссылаться на Берлин. В случае неизбежности ответа высказывать общую точку зрения или сообщать, что Германия имеет достоверные сведения о концентрации британских войск всех родов в Греции (Салониках). Далее рекомендовалось: «…О силе германских войск желательно сохранять неясность. В случае необходимости дать ответ относительно количественного состава войск поощряйте всякую фантазию».
Под прикрытием этой плотной дезинформации Германия продолжала официально заявлять о положительном развитии советско-германских отношений.
15 февраля 1941 г. оперативное руководство ОКВ разработало новые указания, получившие название «О мероприятиях по дезинформации». В этих указаниях, подписанных начальником штаба верховного главнокомандования вооруженными силами Германии В. Кейтелем, указывалось: «Цель маскировки - скрыть от противника подготовку к операции «Барбаросса». Эта главная цель и определяет все меры, направленные на введение противника в заблуждение…».
Далее в директиве отмечалось, что необходимо на первом этапе, то есть приблизительно до середины апреля, сохранять ту неопределенность информации о наших намерениях, которая существует в настоящее время. На последующем, втором этапе, когда скрыть подготовку к операции «Барбаросса» уже не удастся, нужно будет объяснять соответствующие действия как дезинформационные, направленные на отвлечение внимания от подготовки вторжения в Англию.
Тщательно был разработан и порядок проведения дальнейших дезинформационных мероприятий.
Организатором всех дезинформационных акций была определена информационная служба, созданная в управлении военной разведки и контрразведки. Деятельность этой службы контролировалась адмиралом В. Канарисом.
Главный принцип проведения всех мероприятий по дезинформации советского руководства и советской разведки - дозированное использование версии об общей тенденции миролюбивой внешней политики Германии в отношении Советского Союза и распространение ложных сведений только по тем каналам и теми способами, которые будут «…указаны начальником управления военной разведки и контрразведки».
Предусматривалось, что адмирал Канарис организует передачу германским военным атташе в нейтральных странах и атташе нейтральных стран в Берлине дезинформационных сведений, которые должны были носить «…отрывочный характер, но отвечать одной общей тенденции». Общая тенденция - подготовка вторжения на территорию Англии, тайная задача - маскировка военных приготовлений к нападению на Советский Союз.
В этой же директиве «О мероприятиях по дезинформации» указывалось на необходимость проводить действительные меры, принимаемые высшими штабами, таким образом, чтобы они не противоречили тем сведениям, которые будет распространять служба информации абвера. Из этого следует, что все мероприятия по дезинформации советского руководства осуществлялись в условиях строгой секретности, по единому плану верховного командования вооруженных сил Германии и под его контролем, с участием немецкой военной разведки и контрразведки.
В директиве прямо указывалось, что даже если войска будут перебрасываться на восток, следует как можно дольше придерживаться версии, что переброска осуществляется лишь в целях дезинформации или прикрытия восточных границ в тылу во время предстоящих действий против Англии.
Гитлеровское руководство понимало, что на каком-то этапе проводимые им дезинформационные мероприятия необходимо поддерживать различными конкретными действиями. Поэтому главному командованию сухопутных войск предписывалось подготовить совместно с управлением военной разведки и контрразведки «минирование» определенных зон в проливе Ла-Манш, в прибрежных водах Норвегии. Следовало «…создать впечатление, что предстоит внезапное нападение на Британские острова».
В первом квартале 1941 года некоторые советские военные разведчики были введены этой массой дезинформационных сведений в заблуждение. Они направляли в Центр донесения, в которых сообщали о том, что Германия начнет войну против Советского Союза «...лишь после победы над Англией или достижения с ней почетного мира» и что «…Германии достаточно войны с Англией, и она экономически заинтересована в мире с СССР».
Подобные донесения использовались начальником военной разведки генерал-лейтенантом Ф.И. Голиковым для подготовки доклада Сталину 20 марта 1941 г. Этот доклад получил название «Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР». В докладе Голиков сделал ошибочные выводы относительно подготовки Германии к нападению на Советский Союз. Однако после 20 марта 1941 г. в Центр поступили десятки новых донесений военных разведчиков. Они свидетельствовали о том, что Германия продолжает подготовку к войне против СССР, подготовка принимает угрожаемые масштабы, и что война будет развязана Германией в 1941 году.
В период активной подготовки к войне против СССР германское руководство проводило дезинформационные мероприятия и в области советско-германских экономических отношений. Хозяйственное соглашение между СССР и Германией было подписано 11 февраля 1940 г. 10 января 1941 г. было подписано новое Соглашение о взаимных товарных поставках на второй договорный период. Отчеты о выполнении этих соглашений нарком внешней торговли А.М. Микоян в начале 1941 года направлял в Совет Народных Комиссаров (СНК) СССР, ЦК ВКП(б), а также И.В. Сталину. Эти отчеты были «материальным» доказательством нормального развития отношений между Германией и СССР, что, несомненно, снимало существовавшую у советского руководства тревогу, вызванную военными действиями Германии в Европе. Гитлер тем временем продолжал наращивать усилия по подготовке Германии к войне против СССР.
В соответствии с указаниями оперативного руководства ОКВ «О мероприятиях по дезинформации» от 15 февраля 1941 г. ложные сведения распространялись дозировано, разными источниками, находившимися в Германии, странах германского блока и нейтральных государствах.
Наиболее любознательным иностранным дипломатам, а также своим союзникам усиление немецких гарнизонов вдоль советской границы германские дипломаты оправдывали необходимостью прикрытия тыла германской армии в случае возможного наступления со стороны России в тот период, когда Германия начнет активные военные действия против Англии.
Гитлер в мероприятиях по дезинформации Сталина действовал как азартный игрок. Об этом также свидетельствует его участие в руководстве агентом-двойником «Лицеистом», передававшим дезинформационные сведения резиденту внешней разведки НКВД в Берлине А. Кобулову Так, например, 14 декабря 1940 г. «Лицеист» на встрече с Кобуловым сообщил, что внешняя политика Германии строится на следующих основных принципах.
Во-первых, Германия сделает все от нее зависящее, чтобы избежать войны на два фронта, и только особые обстоятельства могут принудить ее к этому.
Во-вторых, при полном политическом согласии и договоренности Германия должна попытаться занять в Европе позиции, позволяющие ей не только осуществлять общеевропейское политическое руководство, но и исключить возможность заключения европейскими государствами союзов между собой или со странами других континентов, ослабляющих Центральную Европу.
Далее «Лицеист» сообщил Кобулову о том, что «…единственный враг нашей страны – Англия» и что для Германии «…важно обеспечить хорошие отношения …с Россией».
В Москве эти «донесения», одобренные Берией, докладывались Сталину.
Через «Лицеиста» Гитлер весной 1941 года лично убеждал и убедил Сталина в том, что Германия не имеет агрессивных планов против Советского Союза.
Как же в этих условиях действовали советская военная разведка и московское руководство?
О подготовке Германии к войне докладывали первым лицам советского государства
В 2003 году был рассекречен документ – «Перечень донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР (январь – июнь 1941 года)». (Генерал армии П.И. Ивашутин и генерал-полковник А.Г. Павлов в своих статьях не упоминали о его существовании.)
На «Перечне…» нет даты его исполнения, но по косвенным признакам можно предположить, что он был разработан приблизительно в последних числах июня или в начале июля 1941 года.
Составители этого документа, систематизируя данные военной разведки, зафиксировали даты поступления сообщений, псевдонимы источников и, главное, подробно изложили содержание их донесений.
Важной особенностью «Перечня…» является то, что, как оказалось, среди указанных в нем источников, кроме фамилий антифашистов и интернационалистов, названы имена и фамилии офицеров и генералов Разведывательного управления (РУ) Красной Армии, ранее в исторических исследованиях никогда не упоминавшихся. Оказалось, что именно эти кадровые офицеры советской военной разведки добыли основные сведения о подготовке фашистской Германии к нападению на Советский Союз. Это обстоятельство впервые позволяет несколько иначе оценить количество и достоверность сведений о подготовке Германии к нападению на СССР, поступавших от военных разведчиков в Москву в январе – первой половине июня 1941 года.
Какие же сведения о подготовке Германией войны против СССР, в каком количестве, от кого и когда поступали в Разведуправление Красной Армии? Как начальник военной разведки генерал-лейтенант Ф. Голиков распоряжался этими сведениями? Все ли сведения о подготовке Германии к военному походу на восток докладывались первым лицам советского государства?
Тщательное изучение содержания донесений, включенных в «Перечень…», а также других многочисленных документов военной разведки, поступивших в Центр военной разведки в 1940-м – в первой половине 1941 года, позволяет дать ответы на эти вопросы. Длительное время историки, говоря о деятельности советской военной разведки накануне Великой Отечественной войны, в лучшем случае вспоминали имена Р. Зорге, Ш. Радо, И. Штебе, К. Велкиша, Г. Кегеля и некоторых других интернационалистов. Но, как свидетельствуют данные, имеющиеся в «Перечне…», основные сведения о военной угрозе Советскому Союзу со стороны Германии поступали, главным образом, от кадровых военных разведчиков, добывших в первой половине 1941 года неопровержимые доказательства подготовки Германии к нападению на Советский Союз.
В «Перечне…» не упоминаются разведчики Рихард Зорге, Шандор Радо. В этом документе названы псевдонимы «Арнольд», «Метеор», «Ещенко», «Савва», «Дож», «Марс», «Маро», «АВС», «Х» и другие.
Значительная часть документов, зафиксированная в «Перечне…», направлялась в Москву источниками Разведуправления из Берлина, Белграда, Бухареста, Вены, Праги, Софии и других западноевропейских столиц. Всего в «Перечень…» включено 56 документов, поступивших в январе – первой половине июня 1941 года. Есть пометы, свидетельствующие о том, что из этих 56 документов 37 донесений, то есть более 60%, были доложены И.В. Сталину, В.М. Молотову, С.К. Тимошенко, Г.К. Жукову и другим высшим политическим руководителям СССР и командованию Красной Армии.
33 донесения, включенные в «Перечень…», поступили из Берлина, Белграда, Бухареста, Праги, Кенигсберга и были подготовлены военными атташе и сотрудниками Разведуправления, находившимися в то время в спецкомандировках за рубежом: генералами В. Тупиковым, И. Суслопаровым, полковниками Г. Ереминым, Н. Ляхтеровым, А. Яковлевым, военными разведчиками В. Хлоповым, Н. Скорняковым и другими.
На «Перечне…» нет отметок о том, что этот документ был направлен кому-либо из высших руководителей СССР. В конце июня 1941 года эти сведения уже утратили свою значимость и для отражения германской агрессии практическую ценность потеряли.
Систематизация сведений из «Перечня…» и других документов военной разведки предвоенного периода позволяет сделать вывод о том, что Разведуправление располагало значительным количеством достоверных сведений, свидетельствовавших о том, что Германия увеличивает численность своих вооруженных сил, оснащает их лучшими на то время образцами оружия и военной техники, наращивает производство боеприпасов, целенаправленно создает стратегические резервы; тайно проводит оборудование театра военных действий; сосредоточивает избыточное количество своих войск и боевой техники вдоль советской государственной границы; формирует военно-политический блок государств, чьи интересы направлены против Советского Союза; умышленно ограничивает развитие советско-германских торгово-экономических отношений; активизирует деятельность своих специальных служб, направленных на разведку состояния Советских Вооруженных Сил, их укомплектованности, обученности и оснащенности.
Собранные вместе эти данные должны были составить основу для принятия политическим руководством СССР серьезных мер, которые могли бы предотвратить агрессию или своевременно подготовить страну, ее армию и народ к защите от вторжения.
Можно предположить, что данные советской разведки были неубедительными. Поэтому И.В. Сталин и его окружение не доверяли им. Эта проблема является центральной в вопросе о ценности сведений, которые добывали военные разведчики накануне войны, и которые начальник военной разведки докладывал первым лицам советского государства. Попытаемся выстроить в логической последовательности некоторые наиболее важные разведывательные донесения военной разведки тех лет.
Военная разведка в 1940-1941 годах направляла в распоряжение Сталина и высшего звена политического и военного руководства СССР сведения пяти категорий.
Первая категория – специальные сообщения, подписанные начальником Разведывательного управления.
Вторая – донесения резидентов и военных атташе.
Третья – донесения руководителей нелегальных резидентур.
Четвертая – разведывательные сводки РУ РККА.
Пятая – донесения агентов. Об отношении И.В. Сталина к сведениям НКГБ пятой категории (донесения агентов) рассказал бывший начальник разведки госбезопасности генерал-лейтенант П. Фитин. 17 июня 1941 г. нарком госбезопасности В. Меркулов и П. Фитин были вызваны к И.В. Сталину для доклада о содержании важных агентурных донесений, полученных разведкой 16 июня из Германии от «Старшины» и «Корсиканца». Он им не доверял.
И.В. Сталин к сведениям, поступавшим от этих источников военной разведки, относился так же, как и к данным источников внешней разведки НКГБ. Об этом рассказывал в своих воспоминаниях ГК. Жуков.
А как Сталин относился к сведениям, поступавшим от кадровых офицеров - сотрудников военной разведки, к документам, которые разрабатывались в Разведуправлении для высшего политического руководства СССР? Об этом, прежде всего, можно судить по тому, что начальник военной разведки генерал-лейтенант Ф.И. Голиков редко приглашался в Кремль для личных докладов И.В. Сталину. За все время пребывания в должности начальника военной разведки Голиков был на приеме у Сталина только два раза. Первый раз в ноябре 1940 года, второй раз - 11 апреля 1941 г. в 23 часа 15 минут. Доклад Голикова Сталину проходил в присутствии наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова.
Чаще на доклад к Сталину в первой половине 1941 года приезжал начальник Генерального штаба ГК. Жуков. Отношение И.В. Сталина к сведениям военной разведки в предвоенный период ГК. Жуков описал в своей книге «Воспоминания и размышления». Есть в этой книге такой абзац: «Сейчас бытуют разные версии по поводу того, знали мы или нет конкретную дату начала и план войны. Я могу сказать точно, правдиво ли был информирован И.В. Сталин, действительно ли сообщалось ему о дне начала войны. Важные данные подобного рода, которые И.В. Сталин, быть может, получал лично, он мне не сообщал. Правда, он сказал мне: «Нам один человек передает очень важные сведения о намерениях гитлеровского правительства, но у нас есть некоторые сомнения… Возможно речь шла о Р. Зорге, о котором я узнал после войны…».
В соответствии с Венской конвенцией военные атташе имели право собирать сведения о вооруженных силах страны пребывания, используя все легальные возможности, а также получать данные о вооруженных силах соседних государств. Для большинства советских военных атташе главной задачей был сбор сведений о фашистской Германии.
Советские военные атташе - профессиональные военные. Каждый из них получил хорошую военную подготовку в различных военных училищах и академиях Красной Армии, приобрел оперативные и военно-технические знания в сфере своей профессиональной деятельности.
Перед убытием в Берлин генерал-майор В.И. Тупиков, например, получил задание, в котором указывалось: «…Точно установить состав каждой группировки германских вооруженных сил на западном фронте, в северных и Скандинавских странах, в Польше и на востоке Германии против СССР, номера армейских групп, армий, корпусов, дивизий и полков всех родов войск, их дислокацию, места расположения штабов, фамилии командующих и начальников штабов армейских групп, армий, армейских корпусов, а также танковых и моторизованных корпусов и воздушных соединений.
- Докладывать в Центр обо всех перегруппировках войск, о формировании новых групп, воинских соединений и частей, а также сообщать за счет каких ресурсов производится их формирование.
- В первую очередь установить, где находятся армейские группы Бласковица, Рейхенау, Лееба, какие соединения и в каком количестве переброшены с западного фронта… на восток против СССР».
Кроме задач по выявлению переброски германских войск с западного фронта к границам СССР, В.И. Тупиков должен был решить и другие задачи.
Тщательно готовились к командировкам и другие резиденты советской военной разведки.
В «Перечень…» включены десять донесений, поступивших от полковника Г.М. Еремина (псевдоним «Ещенко») о подготовке Германии к нападению на Советский Союз. Все сообщения Еремина, поступившие с января по первую половину июня 1941 года, были доложены И.В. Сталину, С.К. Тимошенко и Г.К. Жукову.
Полковник Г.М. Еремин руководил деятельностью резидентуры советской военной разведки в Бухаресте. Его источники «Функер», «Жардан», «Маура», «Доктор», «Лаура» передавали важные сведения о подготовке Германией нападения на СССР. Одним из наиболее ценных источников этой резидентуры стал агент «АВС» и его жена «ЛЦЛ» – Курт и Маргарита Велкиш.
24 марта полковник Г. Еремин сообщил в Центр о том, что «…в ходе встречи Антонеску с Герингом в Вене обсуждался вопрос о роли Румынии в предстоящей войне Германии с СССР. Геринг дал Антонеску указание согласовать план мобилизации румынской армии с планом мобилизации германской армии, который является планом войны Германии против СССР. Считают, что война должна начаться в мае 1941 года».
Важные сведения поступали в Москву из Берлина. В берлинской ре-зидентуре действовал полковник Н. Скорняков (псевдоним «Метеор»), встречавшийся с ценным источником и получавший от него важные сведения по вооруженным силам Германии. Сотрудник этой же резидентуры капитан Н. Зайцев (псевдоним «Бине») руководил работой источника Ильзе Штебе. Капитан Н. Зайцев получил от «Альты» в декабре 1940-го – мае 1941 года ценные сведения о подготовке Германии к нападению на Советский Союз, незамедлительно докладывавшиеся И.В. Сталину, наркому обороны С.К. Тимошенко и начальнику Генерального штаба Г.К. Жукову.
С января по апрель 1941 года данные о подготовке нападения Германии на СССР, о наращивании группировки немецких войск вдоль советских границ поступали в Центр от военных разведчиков из Венгрии, Румынии, Германии, Франции, Ирана и Японии. Эти данные были обобщены и легли в основу спецсообщения Разведуправления «О перебросках немецких войск в погранполосе СССР», подготовленного 16 апреля 1941 г. В этом спецсообщении, предназначенном для И.В. Сталина, С.К. Тимошенко и Г.К. Жукова, указывалось, что «…с 1 по 15 апреля с.г. из глубины Германии, из западных районов Восточной Пруссии и генерал-губернаторства германские войска совершают переброски по железным дорогам, автоколоннами и походным порядком в приграничную полосу с СССР». В этом же специальном сообщении Ф.И. Голиков докладывал о том, что «…с 12 апреля запрещен проезд гражданских лиц по железной дороге на территории генерал-губернаторства. Многими источниками подтверждается эвакуация семей военнослужащих немецкой армии из Варшавы и районов восточнее Варшавы в глубь Германии».
В ряде европейских стран в предвоенные годы Разведывательным управлением Красной Армии были созданы и успешно действовали нелегальные резидентуры военной разведки. Нелегалы работали в Бельгии, Франции, Италии, Швейцарии, Японии и других странах. Этими резидентурами руководили разведчики-нелегалы – офицеры Красной Армии, а также интернационалисты, прошедшие специальную разведывательную подготовку в Москве. Среди них были Федор Кравченко, Анатолий Гуревич, Михаил Суходрев, Константин Ефремов, Рихард Зорге, Шандор Радо, Леопольд Треппер, Урсула Кучински, Ян Черняк, Эрнст Ган и некоторые другие. От этих резидентов также поступали сведения о подготовке Германии к войне против СССР.
Изучая состояние вооруженных сил Германии, оценивая основные направления и темпы развития германской военной промышленности, анализируя отношения Германии с европейскими и дальневосточными государствами, советские военные разведчики и военные атташе докладывали в Москву о подготовке Германии к нападению на СССР.
Во второй половине марта 1941 года генерал-майор В. Тупиков направил в Москву «Доклад о боевом и численном составе развернутой германской армии и ее группировке по состоянию на 15.03.41 г.».
Этот доклад содержит более 100 листов машинописного текста, 30 схем организационных структур боевых частей германской армии, общую схему группировки войск германской армии, схему группировки военно-воздушных сил Германии, схемы организации немецкого армейского корпуса, сводные таблицы боевого состава артиллерийских частей вермахта и т.д.
Доклад генерал-майора В. Тупикова по содержанию, оформлению и полноте данных является уникальным свидетельством того, что бывший начальник штаба Харьковского военного округа, получивший навыки разведывательной работы в первой зарубежной спецкомандировке в Таллине, полностью выполнил информационную часть задания начальника Разведуправления Красной Армии. Данные о состоянии германских вооруженных сил были точны.
Во второй половине апреля В.И. Тупиков направил начальнику военной разведки очередной доклад о «Группировке германской армии по состоянию на 25.04.41 г.» .
Обращаясь к начальнику военной разведки, В. Тупиков писал: «…Изучение всего, что за эти три с половиной месяца оказалось доступным, привело меня к определенному выводу, который я докладываю Вам…».
Тупиков сообщил Голикову, что вопрос столкновения Германии и СССР «…вопрос сроков и сроков не столь отдаленных», так как германское руководство, инициировавшее открытую антисоветскую пропагандистскую кампанию, не может «…на долгий период планировать устойчивость германо-советских отношений на антисоветской основе».
Оценивая подготовку вермахта к войне против СССР, Тупиков обратил внимание начальника военной разведки на то, что «группировка германской армии с осени 1940 года неизменно смещается на восток. Сейчас на востоке - Восточная Пруссия, Польша, Румыния - до 118-120 дивизий», «качественное состояние вооруженных сил по признакам политико-моральным, обученности и оснащенности сейчас пребывает в зените, и рассчитывать, что оно продержится на этом уровне долгое время, у руководителей рейха нет оснований, так как уже теперь чувствуется, что малейшие осложнения, намекающие на возможную затяжку войны, вызывают острую нервозность среди широких слоев населения».
Особую ценность представляла графическая «Схема возможных вариантов действий Германии против СССР», представленная Тупиковым в Центр. Один из трех представленных Тупиковым вариантов действий немецких войск точно отражал замысел германского нападения на СССР.
На основании имевшихся в его распоряжении сведений В. Тупиков пришел к выводам, о которых сообщил начальнику военной разведки:
«1. В германских планах СССР фигурирует, как очередной противник.
2. Сроки начала столкновения – возможно более короткие и, безусловно, в пределах текущего года».
В «Перечне…» есть несколько донесений, поступивших в Центр от военного атташе во Франции генерал-майора артиллерии И.А. Суслопарова (псевдоним «Маро»). 4 марта 1941 г. Суслопаров доложил в Центр, что по данным, полученным им от крупного венгерского чиновника, «…в этом году Германия выступит против СССР».
27 марта 1941 г. Суслопаров вновь сообщил в Центр о том, что «…создаваемая немцами группировка войск направлена, главным образом, против Украины, которая должна стать продовольственной и нефтяной базой Германии…».
«Информационный фильтр»
Такая же судьба постигала и донесения генерал-майора В. Тупикова, которые направлялись И.В. Сталину, В.М. Молотову и часто попадали на стол Л.П. Берии. 21 июня 1941 г. Берия в докладной Сталину писал: «…Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезой» о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это нападение начнется завтра. То же радировал и генерал-майор В.И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на берлинскую агентуру».
Подобными резолюциями Л.П. Берия сопровождал и доклады резидентов внешней разведки НКГБ. 21 июня 1941 г., когда поток донесений агентов и резидентов советской разведки о нападении фашистской Германии на СССР был наиболее интенсивным, Берия, видимо, выполнял роль своеобразного «информационного фильтра», оценивавшего все донесения, поступавшие в Кремль от разведывательных служб, и определял, что может быть доложено Сталину, а что нет. Менее чем за сутки до германского вторжения Берия на одном из донесений внешней разведки НКГБ оставил такую резолюцию: «…В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников «Ястреба», «Кармен», «Верного» за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль, как желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить».
Эта резолюция одного из влиятельнейших лиц в окружении Сталина примечательна с двух точек зрения.
На чем базировалось убеждение Берии в том, что Германия не планирует, по крайней мере, в ближайшей перспективе вооруженного нападения на СССР? Вряд ли в основе убеждений Берии лежали только его собственные умозаключения. Такая твердая позиция могла быть сформирована только на основе более значимых и более убедительных аргументов. Такими аргументами могли быть: советско-германский пакт о ненападении, подписанный в 1939 году; докладные записки министра иностранных дел СССР В.М. Молотова о результатах его государственного визита в Берлин и переговорах с Гитлером, Герингом и Риббентропом; а также донесения особо доверенных лиц, работавших в столице Германии и изнутри оценивавших все, что там происходило.
Советско-германский пакт мог бы служить основой для поддержания отношений между двумя государствами на приемлемом уровне. Однако к 1941 году германская сторона искусственно и целенаправленно сдерживала развитие отношений с СССР, сокращала объемы торгово-экономических сделок и задерживала поставки в СССР технического оборудования, которое могло бы в той или иной степени способствовать развитию советской оборонной промышленности. Не видеть этого в Кремле не могли. Более того, военные разведчики В. Тупиков и К. Леонтьев неоднократно докладывали в Центр о целенаправленных попытках руководителей германских делегаций добиться в ходе подготовки торгово-кредитных соглашений односторонних преимуществ, выгодных Германии.
Подобные донесения Разведуправление неоднократно в 1940-м - первой половине 1941 года направляло не только И.В. Сталину, В.М. Молотову, но и наркому внешней торговли А.М. Микояну. Эти же документы начальник военной разведки в обязательном порядке направлял и Л.П. Берии.
В Берлине резидентом внешней разведки НКГБ был Амаяк Кобулов, назначенный на эту должность по рекомендации Берии. Ранее к разведке Кобулов не имел никакого отношения. Он окончил пять классов тбилисской торговой школы. Работая в Берлине, Кобулов направил в Москву наряду с ценной информацией, добытой профессиональными разведчиками, такими как А.М. Коротков, стратегическую дезинформацию. Эту дезинформацию ему лично передавал агент «Лицеист», подставленный Кобулову государственной тайной полицией Германии (гестапо).
В мае 1947 года майор германской военной разведки, бывший гестаповец Зигфрид Мюллер на допросе показал: «…В августе 1940 года Кобулову был подставлен агент германской разведки латыш Берлинкс, который по нашему заданию длительное время снабжал его дезинформационными материалами».
На вопрос, действительно ли им удалось обмануть Кобулова, Мюллер утверждал: «…Я твердо уверен, что Кобулов не подозревал об обмане. Об этом свидетельствует тот факт, что в беседах с Берлинксом он выбалтывал ему некоторые данные о политике Советского правительства в германском вопросе… Сведения из бесед с Кобуловым… докладывались Гитлеру и Риббентропу».
14 декабря Кобулов на основе данных Берлинкса докладывал в Москву: «…По сообщениям «Лицеиста», внешняя политика Германии строится на следующих основных принципах… Единственный враг нашей страны (Германии. – В.Л.) Англия….», «свои задачи политики Германии видят в том, чтобы …избежать войны на два фронта. При этом важно обеспечить хорошие отношения немцев с Россией…». В примечании к этому донесению сообщалось, что «данные о готовящемся десанте немцев в Англию «Лицеист» получил от старшего лейтенанта. Это косвенно подтверждается по изменившемуся характеру налетов немецкой авиации на Лондон». Сталин этой дезинформации, сообщенной ему Берией, поверил больше, чем всем донесениям резидентов и агентов военной разведки.
29 декабря 1941 г. полковник Н. Скорняков сообщил в Москву о том, что Гитлер подписал приказ о подготовке к войне против СССР. «Метеор» докладывал: «Альта» сообщил (а), что «Ариец» от высоко информированных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне против СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года. Дано задание о проверке и уточнении этих сведений».
Даже после этого предупреждения к сведениям советской военной разведки о нарастании угрозы СССР со стороны Германии в Кремле продолжали относиться с недоверием.
Новое тревожное сообщение поступило в Москву 4 января 1941 г. от полковника Н. Скорнякова. Разведчик сообщал, что «…«Альта» подтвердила, что Гитлер готовится напасть на СССР, и сообщила, что по данным ее источника барона фон Шелия («Ариец»), сотрудника министерства иностранных дел Германии, германские генералы крайне низко оценивают состояние боевых способностей Красной Армии». Это сообщение также не получило должной оценки.
Нарком обороны С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба К.А. Мерецков вряд ли были удовлетворены содержанием донесения военных разведчиков из Берлина. Скорее всего, донесение о том, что Гитлер отдал приказ начать подготовку к войне против СССР, не было учтено ни в Кремле, ни в Наркомате обороны, ни в Генеральном штабе.
В преддверии войны
31 января 1941 г. Гитлер одобрил секретную директиву Главного командования сухопутных войск Германии – Директиву по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск (операция «Барбаросса»). В ней указывалось, что «…операции должны быть проведены таким образом, чтобы посредством глубокого вклинения танковых войск была уничтожена вся масса русских войск, находящихся в Западной России. При этом необходимо предотвратить возможность отступления боеспособных русских войск в обширные внутренние районы страны».
Отдельные пункты содержания этой директивы, предназначавшейся «только для командования», стали известны «Альте» и были также доложены в Москву.
Начавшиеся активные мероприятия по подготовке операции «Барбаросса» отмечались и в донесениях резидента военной разведки в Праге полковника А.В. Яковлева (псевдоним «Савва»). Некоторые его донесения тоже попали в «Перечень…».
Так, 20 марта 1941 г. «Савва» направил в Центр донесение с сообщением: «…По данным работников министерства торговли Германии, 20 марта отдано секретное распоряжение приостановить выполнение заказов для СССР промышленными предприятиями протектората. Атташе югославского торгового агентства Церович показывал марки «Украинской народной республики», подготовленные немцами. В Кракове генерал Войцеховский формирует славянский антибольшевистский полк».
Отвечая на запрос начальника военной разведки генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова о свертывании немцами выполнения советских заказов, «Савва» 24 марта докладывал: «…По непроверенным данным, срок выступления Германии против СССР назначен на 15 апреля. Прекращение выполнения наших заказов в протекторате подтверждается».
9 марта резидент РУ в Белграде полковник А.Б. Самохин (псевдоним «Софокл»), военный атташе СССР в Югославии, доложил в Центр: «…От министра двора в Белграде получены сведения о том, что германский генеральный штаб отказался от атаки английских островов. Ближайшей задачей поставлено - захват Украины и Баку. К этому сейчас готовятся вооруженные силы Венгрии, Румынии и Болгарии».
Значительное место в «Перечне…» занимают донесения источника «Х». Под этим псевдонимом в данном документе числился сотрудник немецкого посольства в Москве Герхард Кегель. С этим источником работал военный разведчик К.Б. Леонтьев. От источника «Х» (в других документах он упоминается под псевдонимом «ХВЦ») было получено более 100 донесений, 20 из которых были включены в «Перечень…» и доложены по мере поступления высшему политическому и военному руководству СССР. Все донесения Герхарда Кегеля, переданные К. Леонтьеву, должны были привлечь внимание И.В. Сталина, В.М. Молотова, Г.К. Жукова и других членов советского правительства. Вот некоторые из них.
29 апреля Г. Кегель сообщил К. Леонтьеву о том, что германский военный атташе в СССР убежден, что немцы рассчитывают всю операцию против СССР провести за четыре недели, захватить Москву, Ленинград, Киев и Одессу. Предупреждая К. Леонтьева о грозящей опасности, Г. Кегель говорил о том, что «гитлеровцы совершенно открыто готовят общественное мнение Германии против СССР».
Сведения, передаваемые Герхардом Кегелем К.Б. Леонтьеву, имели исключительную ценность для советской военной разведки, так как отражали истинное отношение руководства министерства иностранных дел и министерства внешней торговли фашистской Германии к Советскому Союзу. Кегель изнутри видел все, что скрывалось за кулисами советско-германского пакта 1939 года и массой дезинформационных мероприятий, проводимых германскими властями.
В июне 1941 года полковник К.Б. Леонтьев провел с Г. Кегелем девять встреч. На каждой из них разведчик получал сведения, имевшие особую важность для оценки состояния советско-германских отношений. На основе этих сведений готовились срочные доклады, направлявшиеся И.В. Сталину, В.М. Молотову, наркому обороны С.К. Тимошенко и начальнику Генерального штаба Г.К. Жукову.
Ранним утром 21 июня 1941 г. Г. Кегель вызвал К. Леонтьева на срочную встречу. Источник сообщил, что германский посол «…получил телеграмму из министерства иностранных дел в Берлине» и, по его сведениям, «…война Германии против СССР начнется в ближайшие 48 часов». Прощаясь с Кегелем, Леонтьев попросил его еще раз внимательно проверить все данные и предложил провести еще одну встречу в 19 часов.
В 12 часов 21 июня Большаков и Леонтьев доложили о результатах встречи с Г. Кегелем начальнику Разведуправления генерал-лейтенанту Ф. Голикову. Начальник военной разведки приказал подготовить специальное сообщение для руководства страны. Однако отправить это донесение И.В. Сталину было решено после второй встречи Леонтьева с источником «Х».
Вторая встреча состоялась ровно в 19 часов. Кегель сообщил, что утром посол получил из Берлина указание «…уничтожить все секретные документы». После совещания посол Ф. фон Шуленбург «…прика-зал всем сотрудникам посольства до утра 22 июня упаковать все свои вещи и сдать их в посольство, живущим вне посольства переехать на территорию миссии».
В конце встречи Г. Кегель сказал: «…Все считают, что наступающей ночью начнется война».
В «Перечень…» включены только 56 донесений советских разведчиков о подготовке Германии к нападению на Советский Союз. Но эти донесения были подготовлены советскими военными атташе и разведчиками, работавшими только в странах континентальной Европы. Как оказалось, сведения о подготовке Германии к нападению на СССР поступали от военных атташе и резидентов военной разведки из США, Японии, Великобритании, Турции, Швеции и других государств.
С 1 января по 21 июня 1941 г. в Центр поступило 267 донесений, в которых была детально отражена подготовка Германии к нападению на СССР. По указанию генерал-лейтенанта Ф. Голикова, 129 донесений, поступивших в этот период от резидентов военной разведки, были доложены политическому и военному руководству СССР. Практически ежедневно военная разведка докладывала Сталину, Молотову, Тимошенко, Берии и Жукову о нарастании угрозы со стороны Германии.
Анализ практически всех донесений резидентов и агентов военной разведки этого периода позволяет сделать вывод о том, что подавляющее большинство из них было достоверными, полными и своевременными. Вместе с тем, некоторые военные разведчики, в частности резидент РУ в Будапеште «Марс» 1 марта 1941 г. сообщал о том, что «выступление немцев против СССР в данный момент считают все немыслимым до разгрома Англии. Военные атташе Америки, Турции и Югославии подчеркивают, что германская армия в Румынии предназначена в первую очередь против английского вторжения на Балканы и как контрмера, если выступят Турция и СССР. После разгрома Англии немцы выступят против СССР».
Начальник военной разведки Голиков распорядился использовать это донесение для доклада о германской армии.
Это означало, что донесение «Марса», содержащее дезинформацию, тоже было направлено И.В. Сталину, В.М. Молотову, С.К. Тимошенко и Г.К. Жукову.
В Москве все ждали от разведки добрых вестей. Никто с Германией воевать не хотел, в Кремле и Наркомате обороны понимали, что ни страна, ни армия еще не готовы к отражению агрессии столь мощного противника. Так, дезинформация, облаченная в розовые одежды желаемого, пробилась сквозь «информационные фильтры» и превратилась в донесение, где желаемое было принято за действительное. Германские специалисты по дезинформации были опытными манипуляторами и хорошими психологами.
В некоторых донесениях военных разведчиков имелись несовпадения в вопросах о сроках нападения Германии на СССР, количестве сосредоточиваемых на советско-германской границе немецких дивизий в 1941 году. Они были неизбежны. Донесения резидентов военной разведки поступали из десятков столиц европейских, дальневосточных и восточных государств. Они отличались друг от друга. Но в этом и состояла их особая ценность. Обобщая независимые характеристики о состоянии вооруженных сил Германии, формировании блока агрессивных государств, устремления которых были направлены против интересов СССР, высшее политическое руководство СССР должно было сделать вывод о том, что Германия готовится к нападению на СССР.
Основной поток донесений о нарастании германской угрозы стал поступать в Разведуправление с начала апреля 1941 года. За этот период, то есть немногим более чем за 2,5 месяца до начала войны, в Центр поступило 174 (из 267) донесения о подготовке Германии к нападению на Советский Союз. Большинство из этих донесений направлялось политическим и военным руководителям СССР. Берия негодовал. Читая донесения генерал-майора В.И. Тупикова, он называл военного атташе «тупым генералом», приказывал разыскать «и стереть в лагерную пыль» разведчиков, работавших за пределами страны.
Донесения генералов В. Тупикова и И. Суслопарова, полковников Н. Скорнякова, Г. Еремина, А. Яковлева, Н. Ляхтерова, разведчиков Р. Зорге, Ш. Радо, И. Штебе и других разведчиков невозможно было игнорировать. И, тем не менее, эти донесения не смогли убедить политическое руководство СССР в нарастании военной угрозы со стороны фашистской Германии.
Когда поток тревожных донесений военных атташе и военных разведчиков в апреле 1941 года стал наиболее интенсивным и убедительным, Сталин был вынужден обратиться с личным письмом к Гитлеру.
Советский руководитель сообщил фюреру о том, что у него сложилось впечатление о подготовке Германии к нападению на СССР. В ответ Гитлер прислал Сталину «доверительное письмо», в котором сообщил, что «в Польше действительно сосредоточены крупные войсковые соединения, но что он, будучи уверен, что это не пойдет дальше Сталина, должен разъяснить, что сосредоточение его войск в Польше не направлено против Советского Союза, так как он намерен строго соблюдать заключенный пакт, в чем ручается своей честью главы государства».
Гитлер твердо добивался реализации плана операции «Дезинформация» о введении в заблуждение советского руководства и принимал в этой операции личное участие.
Сталин поверил Гитлеру. Донесения Кобулова из Берлина, докладываемые Берией Сталину, тоже сыграли свою роль. Таким образом, в апреле-мае советское руководство ориентировалось на то, что в 1941 году советско-германские отношения будут еще строиться на основе договора 1939 года о ненападении.
Г.К. Жуков, вспоминая о переписке Сталина с Гитлером, писал: «…как-то при личном докладе Сталин говорит, что он вчера получил от Гитлера личное письмо, который его заверяет, что сосредоточение в Польше войск ничего общего не имеет с подготовкой нападения на Советский Союз, что эти войска готовятся совершенно для другой цели, для более крупной цели на Западе. Авиация, сосредоточиваемая в Польше, на польских аэродромах, тоже выведена из-под удара английской авиации. И я вам скажу, что Сталин этой версии, конечно, поверил. Он был убежден, что Гитлер готовит, с одной стороны, вторжение в Англию, а с другой стороны, имел в виду усилить свою африканскую группировку, где действовал корпус Роммеля. Но оказалось это глубоко ошибочным. Ухватил ли я как начальник Генерального штаба глубокую ошибочность в мыслях Сталина? Я бы соврал, сказав, что вполне понимал, что война неизбежна. Я тогда поверил, что вполне удовлетворен ответом Сталина…. У Тимошенко тоже не было никаких сомнений…».
Так складывалась обстановка, так развивались обстоятельства. Очевидно, что инициатива в этой политической игре была в руках Гитлера. Сталин переоценил свои возможности, возможности своего окружения и недооценил объективные сведения советской разведки.
На основе архивных документов, рассекреченных уже в начале XXI века, можно сделать вывод: количество и качество донесений военных атташе и военных разведчиков, направлявшихся в Кремль и Генеральный штаб в первой половине 1941 года, были вполне достаточными для принятия руководством СССР конкретных мер, направленных на укрепление безопасности страны. Политическое руководство СССР знало об этой угрозе, но было введено в заблуждение дезинформацией стратегического характера, в распространении которой принимал личное участие Гитлер.
В целом, советские военные разведчики в 1940-м – первой половине 1941 года около 300 раз докладывали в Центр о различных признаках подготовки Германии к войне против СССР
Основные результаты деятельности советской военной разведки накануне нападения фашистской Германии на СССР – одна из золотых страниц в истории отечественной разведки. Она до сих пор не получила достойного признания соотечественников.
Военная разведка в битве за Москву
Накануне и в ходе битвы за Москву главные усилия советской военной разведки были направлены на добывание сведений о замыслах германского военного командования по ведению войны на восточном фронте. Эту задачу решали силы стратегической агентурной разведки, оперативная разведка (силы разведывательных отделов (РО) Западного, Калининского, Брянского, Резервного и Юго-Западного фронтов), радио- и радиотехническая разведка, а также аэрофоторазведка.
16 сентября 1941 г. в Берлине был утвержден план немецкого наступления на Москву под кодовым названием «Тайфун». Захват Москвы, считал Гитлер, приведет к полному поражению России и окончанию войны. Германское руководство рассчитывало, что под его давлением в это же время Япония начнет войну против СССР на Дальнем Востоке, что не позволит советскому руководству усилить группировку советских войск под Москвой.
Советское руководство опасалось, что Германия может втянуть в войну против СССР Японию, Турцию и Швецию.
На советско-германском фронте складывалась сложная обстановка. Что же конкретно удалось сделать Разведывательному управлению Красной Армии в этот критический период войны?
В период битвы за Москву важное значение имел вопрос о возможном участии Японии, Турции и Швеции в войне против СССР на стороне Германии. Перед военной разведкой была поставлена задача выяснить, могут ли эти страны примкнуть к гитлеровской коалиции и, если могут, установить, когда, при каких обстоятельствах это может произойти.
Эти задачи должны были решить разведчики-нелегалы Рихард Зорге, Шандор Радо, Леопольд Треппер, Урсула Кучински, Ильзе Штебе, Курт Велкиш и другие.
Такие же задачи Центр поставил перед резидентами военной разведки, действовавшими в Лондоне, Вашингтоне, Белграде, Софии, Осло, Тегеране, Анкаре и Токио.
Трем советским военным разведчикам удалось добыть точные сведения о том, что Япония не вступит в войну против СССР в 1941 году, – Рихарду Зорге, действовавшему в Токио, Льву Сергееву, руководившему резидентурой «Омега» в Вашингтоне, и Шандору Радо, действовавшему в Швейцарии.
С первых же дней войны разведчик Лев Сергеев (псевдоним «Морис») начал добывать сведения об отношении японского руководства к войне Германии против СССР. 1 июля 1941 г. «Морис» сообщил в Центр о том, что «…японский посол в Москве 28 июня в беседе с высокопоставленным американским дипломатом заявил: «…Япония останется вне войны».
7 августа «Морис» доложил о том, что «…японский посол в Швейцарии заявил, что не может быть и речи о японском выступлении против СССР до тех пор, пока Германия не добьется решающих побед на фронте».
Рихард Зорге также целенаправленно и настойчиво добывал сведения об отношении японского правительства к проблеме участия Японии в войне против СССР. По данным Зорге, в июле – октябре 1941 года регулярно поступавшими в Москву, японское руководство, несмотря на жесткое давление со стороны Германии, не спешило с принятием решения о начале войны против Советского Союза. 14 сентября Зорге докладывал в Москву: «…Японское правительство решило не выступать против СССР в текущем году, но вооруженные силы будут оставаться в Маньчжурии на случай возможного выступления будущей весной в случае поражения СССР к тому времени».
Через месяц Зорге окончательно убедился в том, что «…Япония в настоящее время не предпримет военных действий против СССР ни на юге, ни на севере...», и 26 октября сообщил об этом начальнику военной разведки.
Резиденты советской военной разведки, действовавшие в Анкаре, Стокгольме и Осло, добыли сведения о том, что ни Турция, ни Швеция не планируют до конца 1941 года вступления в войну против СССР на стороне Германии. Несомненно, руководители этих стран ждали, как будут развиваться события на советско-германском фронте. В случае падения Москвы и Япония, и Турция, и, возможно, Швеция присоединились бы к блоку фашистских государств. Но Москва оборонялась стойко и мужественно.
Донесения источников военной разведки, поступившие в Центр в июле – октябре 1941 года, способствовали принятию Ставкой Верховного Главнокомандования (ВГК) решения о передислокации части войск с Дальнего Востока и из Средней Азии на западное направление, что позволило значительно укрепить группировку советских войск, оборонявших Москву…
В сложных условиях в период битвы под Москвой действовала оперативная разведка. Разведотделы штабов всех фронтов не были в достаточной мере укомплектованы офицерами разведки и испытывали острый недостаток в материальном и техническом обеспечении. Отступление советских войск под жестким натиском группировок германских армий нарушило все мобилизационные планы по созданию агентуры военного времени не только в пределах оперативной глубины западных особых военных округов, но и на территориях советских приграничных областей. Агентурную сеть нужно было создавать заново. Сделать это было практически невозможно: обстановка на всех фронтах изменялась быстро. В связи с этим было принято решение о подготовке и заброске в тыл противника радиофицированных разведывательных групп, разведывательных и разведывательно-диверсионных отрядов и диверсионных групп.
Разведотделом Западного фронта с 1 июля по 1 августа было переброшено в тыл противника около 500 разведчиков, 17 партизанских отрядов, 29 разведывательно-диверсионных групп.
В августе 1941 года в тыл к немцам был направлен парашютно-десантный отряд, которым командовал И.Ф. Ширинкин. В отряд входили 27 чел. С 7 сентября по 1 ноября разведчики Ширинкина успешно действовали на территориях Смоленской, Витебской, Псковской и Новгородской областей, занятых противником. Отряд прошел около 700 км, ведя разведку и совершая диверсионные акты.
После успешного выполнения задания командование отряда докладывало о проделанной работе в тылу у немцев командующему Западным фронтом Г.К. Жукову.
Накануне и в ходе Московской битвы в тылу противника действовали разведывательные отряды «Огонь», «Ястреб», «Абрам», «Игорь», «Профессор», «Бравый», «Рябчик», «Смелый» и другие. Бойцы этих разведотрядов и групп добывали сведения, позволявшие своевременно вскрывать переброски войск противника. Разведчики разрушали шоссейные дороги и мосты через водные преграды, мешая немцам подтягивать войска для завершающего броска на Москву. Усилиями этих отрядов под откос были пущены сотни эшелонов противника с военной техникой, личным составом и боеприпасами.
В битве под Москвой прошла настоящее боевое крещение и советская радио - и радиотехническая разведка. В сентябре 1941 года из Ташкента в Москву был переброшен 490-й радиодивизион, ставший радиодивизионом ОСНАЗ Ставки Верховного Главнокомандования. Дивизион успешно выполнял задачи по разведке немецкой бомбардировочной и истребительной авиации, устанавливал, с каких аэродромов, какие самолеты и в каком количестве поднимаются в воздух для совершения налетов на Москву. С первых же дней пребывания на фронте командование дивизиона имело прямую связь со штабом противовоздушной обороны (ПВО) и за один-два часа предупреждало о возможных налетах немецкой авиации на Москву.
При разведотделах штабов фронтов, действовавших на Московском стратегическом направлении, были созданы специальные диверсионно-разведывательные школы. При РО штаба Западного фронта действовала специальная воинская часть, которой командовал майор Артур Спрогис, с условным наименованием «Войсковая часть 9903». В этой части прошли подготовку Зоя Космодемьянская и Вера Волошина, погибшие при выполнении разведывательно-диверсионного задания в тылу противника. Зое Космодемьянской было присвоено звание Героя Советского Союза. Вере Волошиной – Героя Российской Федерации.
В декабре 1941 года началось контрнаступление советских войск. В ходе этого этапа битвы под Москвой военная разведка продолжала активно добывать сведения о противнике, проводить диверсионные акты в его тылу. В одном из документов Разведотдела штаба Западного фронта отмечалось, что в «тыл к немцам была направлена 71 диверсионная группа общей численностью 1194 чел.». В документах Разведотдела штаба Калининского фронта указывалось, что на завершающем этапе битвы за Москву главные усилия фронтовых разведчиков были направлены на резкую активизацию диверсионной работы в целях «…максимального сокращения перевозок войск и грузов противника по важным магистралям, и особенно на смоленском направлении с тем, чтобы помочь передовым частям, перешедшим в наступление на этом участке фронта».
По оценке генерала армии СМ. Штеменко, в 1941 году - заместителя начальника Оперативного управления Генерального штаба, «…в период битвы под Москвой мы знали о противнике достаточно много, чтобы точно определить замысел, характер и направления его действий. Нам была известна степень напряжения сил немецко-фашистских войск на всем фронте их наступления. Поэтому Советское Верховное Командование приняло решение на переход в контрнаступление под Москвой в наиболее подходящий для этого момент…».
Битва под Москвой продолжалась 203 дня. Военная разведка в ходе этого сражения успешно выполнила свои задачи и обеспечила советское командование сведениями, которые помогли отстоять Москву. Немецкие войска были отброшены от советской столицы на 250 км, в ходе контрнаступления было освобождено 60 городов и населенных пунктов.
Сталинградская эпопея военной разведки
Поражение под Москвой заставило Гитлера переоценить обстановку на восточном фронте, усилить группировки германских войск и определить им новые цели. В апреле 1942 года Гитлер подписал план летней кампании. Новая операция германских войск на восточном фронте получила условное наименование «Блау». Германские войска при сохранении угрозы захвата Москвы и Ленинграда должны были сосредоточить основные усилия на южном участке фронта, захватить Кавказ, особенно его нефтеносные районы и промышленные центры, Ростовскую и Сталинградскую области, выйти на рубеж Волги. При благоприятном достижении целей операции «Блау» Гитлер также планировал повернуть свои войска на север и захватить Москву.
С марта 1942 года, выполняя задание Центра, резидентуры военной разведки «Дора» в Швейцарии, «Брион» в Лондоне, «Акасто» в Стокгольме и «Нак» в Анкаре сосредоточили основные свои силы на добывании сведений о планах немецкого командования на 1942 год. Силами этих резидентур основные положения плана операции «Блау» были вскрыты военной разведкой еще до того, как ее план был утвержден в Берлине.
Обстановка на восточном фронте в 1942 году сложилась так, что основным сражением этого периода войны стала Сталинградская битва.
В директиве № 41, утвержденной Гитлером 5 апреля 1942 г., указывалось, что германские войска должны были «…окончательно уничтожить живую силу, оставшуюся в распоряжении Советов, лишить русских возможно большего количества военно-экономических центров», «…захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через Кавказский хребет».
В директиве немецким войскам также предписывалось «…попытаться достигнуть Сталинграда или, по крайней мере, подвергнуть его воздействию тяжелого оружия с тем, чтобы он потерял свое значение как центр военной промышленности и узел коммуникаций», а также снова завладеть стратегической инициативой.
Сталинградское сражение начиналось на фоне тяжелого положения советских войск на фронте. Немцы полностью оккупировали Украину, Белоруссию, Прибалтику, захватили Донбасс и другие важные экономические области, лишили страну более 70 млн населения, свыше 700 млн пудов хлеба и почти 10 млн т металла. Отступать дальше было невозможно. СССР мог утратить национальную и государственную независимость.
Первые бои на сталинградском направлении начались в середине июля 1942-го.
Советская военная разведка свою тайную битву за Сталинград начала еще в марте 1942 года, до утверждения Гитлером директивы № 41. Вот как это произошло.
3 марта 1942 г. в Москву из Лондона поступило донесение от резидента военной разведки в Лондоне генерал-майора И.А. Склярова, в котором сообщалось, что Германия планирует «…весной 1942 года начать наступление в направлении Кавказа. Для этих целей Берлин добился договоренности о направлении на восточный фронт 16 новых румынских, 12 итальянских, 10 болгарских, двух словацких и нескольких венгерских дивизий полного состава...».
Не все из этих дивизий действительно попали на восточный фронт, но большинство из них летом 1942 года оказалось под Сталинградом.
В этот же день, 3 марта, агент советской военной разведки «Долли», действовавший тоже в Лондоне, доложил в Центр: «…Германия начнет новое наступление против СССР между 15 апреля и 1 мая. Наступление немецких войск не будет иметь характера блицкрига. Немцы намерены действовать медленно, но успешно...».
12 марта руководитель резидентуры советской военной разведки в Швейцарии Шандор Радо направил в Москву радиограмму, в которой сообщал: «…Основные силы немцев будут направлены против южного крыла восточного фронта с задачей достигнуть рубежа реки Волга и Кавказа, чтобы отрезать армию и население центральной части России от нефтяных и хлебных районов».
15 марта агент «Долли» сообщил из Лондона о содержании бесед японского посла в Берлине с министром иностранных дел Риббентропом, состоявшихся 18, 22 и 23 февраля. В этих беседах Риббентроп сообщил японскому послу о том, что «…план летней кампании разрабатывается генштабом. Пока точную дату он сообщить не может, но в общих чертах план тот же, о котором японскому послу говорил Гитлер в личной беседе. В операциях Германии против СССР в 1942 году первостепенное значение будет играть южный сектор восточного фронта. Именно там начнется наступление, а сражение развернется к северу».
Далее «Долли» сообщил, что, по данным японского посла, немцы планируют отрезать СССР от внешней помощи, расширить наступление на юге, включая весь Донбасс и Кавказ. Риббентроп заявил японскому послу: «…Если же не удастся совершенно сломить советский режим, то после летнего наступления СССР потеряет всякое значение и силу...».
По заданию Центра резидентура военной разведки «Дора» в Швейцарии также добывала сведения о планах германского военного командования по ведению войны на восточном фронте. Летом 1942 года Радо практически ежедневно направлял в Москву сведения об объемах выпуска германской военной промышленностью самолетов, танков, артиллерийских орудий, о перебросках воинских частей противника на южный участок восточного фронта. Достоверные сведения о противнике добывали агенты «Люци», «Лонг», «Зальтер» и другие.
1 апреля «Дора» сообщил в Москву: «…Число дивизий для немецкого весеннего наступления – 150 немецких, из них – 35 бронетанковых (14 000 танков), 15 румынских, 10 венгерских и 9 итальянских. Цель наступления – удар в направлении Сталинграда, Саратова с тем, чтобы достигнуть Волги и окружения Москвы с востока».
3-4 апреля «Дора» сообщал в Центр: «...В начале марта вся Восточная Германия, Прибалтика, Польша и территория СССР, оккупированная Германией, в особенности в южных районах, стали наполняться войсками, подготовленными для весеннего наступления. Количество войск, а главное, техники, несомненно, больше, чем было в июне 1941 года. Количество артиллерии тоже больше, чем было в июне 1941 года, особенно в южном секторе. Все дороги южного сектора полностью загружены перевозкой материалов».
После войны Ш. Радо писал в своих мемуарах: «…Можно сказать, что и в сорок первом, и в сорок втором годах наша организация оправдала свое назначение, несмотря на отдельные промахи. Что же касается такой крупной акции, как подготовка германской армии к летнему наступлению сорок второго года, то переданная нами информация в основе своей оказалась верной... Так или иначе, планы противника своевременно были разгаданы...».
Директиву № 41 Гитлер утвердил 5 апреля 1942 г. Основные ее положения стали известны в Москве значительно раньше. В своих воспоминаниях генерал армии С.М. Штеменко, в 1942 году работавший в Генеральном штабе, подтвердил этот факт: «…летом 1942 года замысел врага захватить Кавказ тоже был раскрыт достаточно быстро. Но и на этот раз у советского командования не было возможности обеспечить решительные действия по разгрому наступающей группировки противника в короткий срок».
Летом советские войска потерпели поражения в Крыму, под Харьковом и Воронежем, это тяжело отразилось на положении дел на южном участке восточного фронта. Немецкие войска все еще превосходили в умении сосредоточивать силы и средства, особенно танки и авиацию, на направлениях главного удара. Высшему командному звену Красной Армии «не хватало умения использовать все возрастающие массы танков и другие средства боя».
Еще один серьезный фактор не давал войскам Красной Армии переломить обстановку на фронте в свою пользу. Как считают специалисты Института военной истории МО РФ, «…командиры всех степеней, не говоря о солдатах, еще не преодолели своеобразный оборонительный синдром в своем сознании. После поражений и отступлений, а иногда и бегства оказалось очень трудно психологически настроиться на переход в наступление».
Сведения, добытые военной разведкой в первой половине 1942 года, были активно использованы Оперативным управлением Генерального штаба при разработке плана контрнаступления советских войск под Сталинградом. Чтобы разработать такой крупный план контрнаступления с тесным взаимодействием войск трех советских фронтов, Генеральный штаб должен был иметь в своем распоряжении не только все сведения о количестве, составе, вооружении, степени подготовки советских войск и резервах, но и о группировке германских войск. Эти сведения должна была добыть советская военная разведка. И она их добыла в достаточном количестве.
Особенно активно военным разведчикам пришлось действовать в октябре - декабре 1942 года на этапе подготовки контрнаступления советских войск.
6 октября агент «Гано» из Лондона передал советской разведке сведения о количестве и дислокации резервных частей германской армии.
17 октября «Гано» добыл точные сведения о дислокации всех румынских частей на восточном фронте и их боевом составе.
5 ноября агент «Долли» передал нашему разведчику «Сводку оценки возможностей СССР и Красной Армии», подготовленную совместно специалистами генеральных штабов Германии и Венгрии, в которой, в частности, говорилось о том, что: «...Советы не могут рассчитывать ни на какую эффективную помощь со стороны союзников и вынуждены полагаться только на собственные ресурсы». В заключение был сделан такой вывод: «…Наступление войск Красной Армии в большом масштабе в 1942 году невозможно». Такая оценка ситуации на фронте более всего устраивала Генштаб Красной Армии. Противник глубоко ошибался. И эта ошибка в конечном счете оказалась для него роковой.
Военная разведка активно добывала сведения о политических интригах, которые в это время велись в Берлине, Лондоне, Вашингтоне, Токио и Анкаре. Благодаря усилиям источника с символическим псевдонимом «Знаток» в Москве стало известно о переговорах, которые провел в Лондоне в апреле 1942 года американский генерал Маршалл. «Знаток» сообщил, что Маршалл согласовал с британским правительством следующие вопросы:
«…1. До весны 1943 года второго фронта в Европе не открывать…
2. В случае усиления требований открытия второго фронта населением страны, проводить отдельные налеты небольшого масштаба на континент и в случае успеха захватить плацдарм для будущих действий...».
До середины 1944 года американцы и англичане действовали так, как договорились в апреле 1942 года.
В период Сталинградской битвы советская военная разведка добилась значительных успехов в области добывания сведений о противнике с помощью радио- и радиотехнических средств. Большой успех был достигнут в дешифровании перехваченных радиограмм противника.
Радиоразведка к началу контрнаступления советских войск вскрыла группировку войск противника перед Юго-Западным, Донским и Сталинградским фронтами, где вели боевые действия 6-я армия и 4-я танковая армия немцев. В ходе контрнаступления радиоразведка фронтов достаточно полно освещала подготовку контратак противника, переброску резервов, а также потери в живой силе и технике. Многие важные сведения добывались путем перехвата открытых радиопереговоров, но еще больше сведений советское командование получало от дешифрования перехваченных секретных радиограмм.
В 1942 году дешифровальная служба ГРУ добилась прочтения немецких телеграмм, зашифрованных машинкой «Энигма». За это научное достижение 29 ноября в разгар Сталинградской битвы группа офицеров дешифровальной службы (14 чел.) была представлена к правительственным наградам, в том числе: полковник Ф.П. Малышев, подполковник А.А. Тюменев, капитан А.Ф. Яценко и другие. Дешифровальной службой ГРУ были раскрыты основные немецкие и японские системы общевойсковых, политических и дипломатических шифров, шифры немецкой разведки, прочитано более 50 тыс. шифртелеграмм противника.
Во время Сталинградского сражения большую помощь оказывал советской военной разведке агент «Долли», работавший в дешифровальной службе Великобритании. Не секрет, что англичане эпизодически делились своими разведданными о немцах с советским Генеральным штабом. Этот пробел с лихвой возмещал один «Долли». В течение 1942 года он ежемесячно передавал советскому разведчику капитану И.М. Козлову от 20 до 28 расшифрованных британцами немецких радиограмм о переговорах Риббентропа с японским, венгерским и румынским послами, указания генштаба германских сухопутных войск командирам частей на Сталинградском фронте, распоряжения Геринга командованию германской воздушной армии, поддерживавшей армию Паулюса.
От «Долли» в Москву поступили сведения о переброске 11-й армии Манштейна на южный участок восточного фронта.
В период подготовки и проведения Сталинградской битвы эффективно взаимодействовали советские разведывательные службы ГУ ГБ НКВД и ГРУ, в частности, в период проведения разведчиками ГУ ГБ НКВД операции «Монастырь», сыгравшей, можно сказать, ключевую роль в введении немецкого командования в заблуждение относительно планов оборонительных и наступательных операций советского командования летом 1942 года.
В Разведуправление Красной Армии уже в марте поступили сообщения от источников «Дора» и «Гано» о том, что летом 1942 года немецкое командование планирует нанести свой главный удар на южном фланге советско-германского фронта.
В конце марта 1942 года начальник военной разведки доложил членам Ставки ВГК и в Генеральный штаб о том, что «…наиболее вероятным направлением главного удара немцев на восточном фронте будет ростовское направление. Цель весеннего наступления -овладеть нефтеносной базой СССР и, в последующем, ударом на Сталинград выйти к р. Волге…».
5 апреля Гитлер утвердил директиву № 41 - главный удар немецких войск в летней кампании 1942 года планировалось нанести в направлении Кавказа… В Москве же готовились к отражению нового наступления немцев на советскую столицу. Соответственно распределялись и имевшиеся в распоряжении Ставки ВГК резервы.
Острота дезинформационной войны весной 1942 года достигла максимального напряжения. Подчиненные адмирала В. Канариса, руководившего немецкой военной разведкой, использовали изощренные методы для скрытия истинных замыслов Гитлера на восточном фронте. В Москве даже оказался изготовленный немецкой разведкой план верховного командования германских вооруженных сил под кодовым названием «Кремль», в соответствии с которым главный удар в летней кампании 1942 года Гитлер якобы планировал нанести на Московском направлении.
Этот фальшивый документ, тем не менее, подтверждал опасения Сталина. Мероприятия по укреплению оборонительных рубежей на Московском направлении продолжались. Сообщения советской военной разведки о готовящемся летом 1942 года ударе немцев в направлении Кавказа в Генеральном штабе и Ставке ВГК не принимались в расчет. Видимо, мероприятия, проводившиеся германской разведкой в рамках операции «Кремль» по дезинформации советского руководства, сыграли свою роль.
В соответствии с решением Сталина на южном фланге советско-германского фронта Генеральный штаб был вынужден проводить частные наступательные операции, поглощавшие скромные резервы Ставки ВГК, и, что еще важнее, не приносившие желаемого успеха.
Так, по приказу Сталина 12 мая 1942 г. было начато наступление советских войск в направлении Харькова. Войсками Юго-Западного фронта командовал Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко. Южный фронт, тоже принимавший участие в этом наступлении, находился под командованием генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского. В этом районе немцы сосредоточили значительное количество войск, входивших в состав группы армий «Юг» и предназначенных для наступления в направлении Кавказа. Немцы пропустили советские войска в мешок и 19 мая ударили по ним с флангов. Около 90 тыс. советских солдат и офицеров погибли в тех боях. Из окружения удалось выйти только 22 тыс. красноармейцев и командиров.
Поражение под Харьковом значительно ослабило группировку советских войск на южном фланге фронта и фактически открыло немцам дорогу на Сталинград и Кавказ.
В это же время советские контрразведчики под руководством полковника П.А. Судоплатова разыгрывали свою операцию «Монастырь» по внедрению агента А. Демьянова в германскую военную разведку. Операция прошла удачно. Через Демьянова, возвратившегося из-за линии фронта, советские контрразведчики направили в Берлин десятки дезинформационных сообщений, маскировавших подготовку советским Генеральным штабом летней кампании 1942 года. Сведения по указанию генерала армии СМ. Штеменко готовили офицеры подчиненного ему направления Генерального штаба, согласовывались с начальником советской военной разведки генерал-лейтенантом И.И. Ильичевым, а затем в закодированном виде отправлялись германской разведке. В ряде случаев сведения, передававшиеся А. Демьянову для передачи в «Сатурн», согласовывались также с наркомом путей сообщения, членом Государственного Комитета Обороны Л.М. Кагановичем и даже с самим Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным.
Разведывательный центр «Сатурн», принадлежавший германской военной разведке, был доволен работой своего агента в Москве. В декабре 1942 года Демьянов получил сообщение из «Сатурна» о том, что награжден германским командованием орденом с мечами за храбрость.
Особую роль разведчики НКВД сыграли в конце 1942 года в период подготовки контрнаступления советских войск в ходе Сталинградской битвы, готовившегося в рамках операции, получившей кодовое название «Уран». Советскому командованию крайне важно было скрыть от немецкой разведки факт сосредоточения войск Красной Армии в районе Сталинграда и убедить немцев в том, что Ставка Верховного Главнокомандования готовится нанести удар по войскам группы армий «Центр», угрожавшей Москве. С этой целью в Ставке ВГК была запланирована операция отвлекающего характера («Марс». – Ред.), которая должна была проводиться в районе Ржева, небольшого русского городка, расположенного в 200 км западнее Москвы.
Готовя контрнаступление в районе Сталинграда, советское командование хотело точно знать, что его дезинформационные мероприятия достигли поставленной цели. Без ответа на этот важнейший вопрос контрнаступление под Сталинградом начинать было нельзя. Слишком высока была цена – победа немцев привела бы к поражению СССР в войне. Тем более что в то время Япония и Турция тоже ждали результатов этого сражения. В случае поражения под Сталинградом советских войск они были готовы вступить в войну против Советского Союза.
Перед советской разведкой была поставлена задача – добыть сведения о планах верховного командования Германии на лето 1942 года.
Если военная стратегия – искусство, то дезинформация в военном деле – стратегическое искусство. Менее чем за две недели до начала операции «Уран», 7 ноября 1942 г., в Главное разведывательное управление поступило сообщение от резидента Шандора Радо, действовавшего в Швейцарии: «…Молния. Начальнику Главного разведывательного управления Красной Армии. ОКВ ожидает большое зимнее наступление Красной Армии на участке между Великими Луками и Ржевом. В ОКВ считают, что главную опасность для немецкой армии нужно ожидать именно в этом направлении…».
Эту дешифрованную радиограмму начальник военной разведки И.И. Ильичев доложил И.В. Сталину, Г.К. Жукову и начальнику Генерального штаба А.М. Василевскому. А 9 ноября того же года от «Доры» поступило еще одно срочное донесение; «…Молния. Начальнику Главного разведывательного управления Красной Армии. ОКВ считает: советские армии в центральном секторе фронта будут намного лучше оснащены и подготовлены, чем зимой прошлого года, и что минимум половина армий будет находиться под руководством тех генералов, которые отличились зимой прошлого года, в частности Говоров, Белов, Рокоссовский, Лелюшенко…». Далее резидент ГРУ сообщал: «…ОКВ считает, что сильно оснащенная боевой техникой советская армия сконцентрирована у Можайска, и вторая, не уступающая ей, у Волоколамска и что значительные силы готовятся для наступательных действий у Торопца и северо-восточнее Торопца, а также между Старицей и озером Селигер».
Это донесение Шандора Радо также было срочно доложено Сталину, Жукову и Василевскому. Из содержания этих разведывательных донесений военной разведки было ясно, что мероприятия по дезинформации противника достигли цели и можно начинать операции «Уран» и «Марс», что и было сделано Ставкой ВГК.
Подтверждением того, что удар советских войск был абсолютно неожиданным для немецкого командования, является еще одно донесение Шандора Радо, поступившее в Центр 4 декабря 1942 г. В этом донесении разведчик сообщал: «…По 22 ноября включительно ОКВ не разгадало размах русского наступления и планы окружения, задуманные командованием Красной Армии. В особенности были недооценены сила и ударная сила той группы Красной Армии, которая выдвинулась с Нижней Волги на запад. Немецкое главнокомандование считало невозможным организацию такой сильной и такой подвижной армии на Нижней Волге. Немецкому главному командованию было известно довольно давно о сосредоточении больших резервов Красной Армии в районе Владимировка и Баскунчак. Но ОКВ не рассчитывало, что эти резервы двинутся через калмыцкие степи, против железной дороги Котельниково - Сталинград, прямо в западном направлении. ОКВ недооценивало вначале моторизованные и транспортные средства Красной Армии в излучине Дона и в Калмыцких степях».
Даже неспециалистам ясно, что сами по себе у немецкого командования такие заблуждения относительно направления главного удара войск Красной Армии в конце 1942 года возникнуть не могли. Для этого нужно было приложить соответствующие усилия, что и было сделано советскими органами контрразведки в процессе проведения оперативных радиоигр с абвером и доведения до сведения немецкого главного командования дезинформационных сведений, подготовленных в советском Генеральном штабе.
19 ноября 1942 г. началось контрнаступление советских войск в районе Сталинграда, завершившееся крупнейшей победой Красной Армии. Германское командование ничем не могло оказать помощь окруженной группировке Паулюса, так как возможные резервы были скованы участием в кровопролитной с обеих сторон битвой под Ржевом…
Подводя итоги участия советской военной разведки в Сталинградской битве, можно сказать, что разгром немцев под Сталинградом стал итогом комплекса тщательно продуманных и хорошо проведенных Ставкой Верховного Главнокомандования специальных мероприятий в 1942 году. В проведении этих мероприятий принимали участие И.В. Сталин, Г.К. Жуков, А.М. Василевский, руководители советской разведки и контрразведки, разведчики, самоотверженно действовавшие за линией фронта и в столицах нейтральных и союзных государств, а также бойцы и командиры Красной Армии, сражавшиеся под Сталинградом и Ржевом.
Разгром Красной Армией основной ударной группировки вермахта в ходе зимней кампании 1942-1943 годов под Сталинградом и завершившийся к этому времени перевод советской экономики на военные рельсы окончательно изменили ход Великой Отечественной войны. За два года войны фашистская Германия потеряла основные свои преимущества и утратила стратегическую инициативу, которая уже до окончания Великой Отечественной войны стала сопутствовать только войскам Красной Армии.
В тайной битве за Сталинград советская разведка одержала еще одну свою крупную победу.
Курская битва военной разведки
Поражения на советско-германском фронте потрясли Германию. В Берлине после разгрома войск Паулю-са были вывешены траурные флаги. Однако Гитлер и его окружение были полны решимости добиться победы в войне против СССР. Для того чтобы улучшить моральное состояние германского народа и армии, Гитлер и его политики решили провести летом 1943 года крупную наступательную операцию. 10 мая 1943 г. на совещании в имперской канцелярии фельдмаршал Кейтель заявил: «…Мы должны наступать по политическим причинам!»
Участники совещания одобрили замысел новой наступательной операции на восточном фронте, получившей условное название «Цитадель». План этой операции был разработан в первой половине апреля 1943 года. Им предусматривалось нанесение главным силам Красной Армии сокрушительного поражения под Курском, перехват стратегической инициативы и изменение хода войны в пользу Германии.
Как и накануне Московского и Сталинградского сражений, резидентуры военной разведки, действовавшие в Вашингтоне, Лондоне и Женеве, силы войсковой, радио- и радиотехнической разведки должны были решить ряд сложных разведывательных задач. Главная из них - планы германского руководства по ведению войны на восточном фронте летом 1943 года и о состоянии отношений Германии со своими союзниками.
Первые сведения об изменениях в отношениях между Германией и ее союзниками (то есть о прочности противостоявшего Советскому Союзу военно-политического блока) стали поступать в Центр уже в январе 1943 года. 30 января резидент советской военной разведки в Вашингтоне сообщал: «…Японский посол в Берлине сообщил в Токио, что Германия использует все последние резервы, и положение ее очень серьезно. Германия не имеет в Европе союзника, на которого она могла бы полностью положиться...».
Далее японский посол генерал Осима рекомендовал правительству Японии: «…Я настаиваю на внимательном рассмотрении возможности объявления России войны, тем более что война некоторое время продолжается не в пользу нас. Это может повернуть наши народы друг против друга».
Советский разведчик «Морис» добыл сведения и об отношении правительства Финляндии к наступлению немцев в 1943 году на восточном фронте.
18 февраля «Морис» сообщил в Центр о секретном совещании сейма Финляндии по вопросу «О военном положении Финляндии», в котором принимало участие все военное руководство страны. В ходе совещания была высказана следующая оценка: «...военное положение Финляндии, принимая во внимание немецкое поражение, таково, что Финляндия должна в настоящее время прекратить войну с СССР... Финляндия должна заключить мир или перемирие с Россией, пока она (Финляндия) сохраняет дружбу с США».
С января по сентябрь 1943 года «Морис» неоднократно информировал Центр о том, что японское руководство не намерено начинать военные действия против СССР.
26 июня, практически накануне начала немцами операции «Цитадель», Морис сообщил, что японский посол в США заявил, что «..позволить сейчас себе войну с Россией мы не можем».
На восточном фронте назревала новая опасная обстановка. О динамике ее развития в Москве становилось известно по сообщениям руководителя нелегальной резидентуры «Дора», действовавшей в Швейцарии. Начиная с марта 1943 года Шандор Радо систематически направлял в Центр донесения о подготовке очередного летнего наступления немцев на восточном фронте и направлении главного удара. По данным Ш. Радо, немцы планировали нанести сокрушительный удар в районе Курска.
29 марта «Дора» направил в Центр радиограмму с сообщением: «…немецкое главное командование считает, что в связи с оттепелью потребуется еще несколько недель для организации между Орел и Ростов тылов и полного восстановления боевых сил».
3 апреля Ш. Радо докладывал в Москву: «…намерение Генштаба отменить наступление на Курск было отменено Гитлером и Герингом в связи с тем, что немецкое правительство обязалось... завоевать обратно все исходные позиции летнего наступления прошлого года…».
4 апреля «Дора» доложил в Центр о том, что для «…удара на Курск, возможно, будет использован танковый корпус СС, который в настоящее время получает пополнение. К группе армий Манштейна относятся помимо двух других (еще не установленных) следующие соединения: в Донбассе и северо-западнее - 15 ак и вновь сформированный ак; в районе Харьков - 41 ак и танковый корпус СС № 1...».
Из данных «Доры» вырисовывался общий замысел операции германского командования. Он сводился к тому, чтобы двумя одновременными встречными ударами в общем направлении на Курск - из района Орла на юг и из района Харькова на север - окружить и уничтожить на Курском выступе советские войска. В дальнейшем - расширить фронт наступления на юго-восток и разгромить силы Красной Армии в Донбассе.
В конце марта - начале апреля 1943 года в Берлине состоялось совещание, посвященное проблемам летней кампании на восточном фронте. Некоторые итоги этого совещания также стали известны Шандору Радо. 22 апреля он сообщил, что на совещании в Берлине «…принято решение о мероприятиях, обеспечивающих немецкие наступательные операции в мае и июне в южном секторе советско-германского фронта. Операции эти имеют ограниченные цели - захват Курска и Ворошиловграда с целью доказать Советскому Главному Командованию, что боеспособность немецкой армии действительно восстановлена...»
30 апреля военный разведчик майор Л. Сергеев («Морис») сообщал из США о том, что были добыты важные сведения о плане проведения немецким командованием в районе Курска операции «Цитадель» с точным указанием количества дивизий противника и направлений главного удара.
В первой декаде мая «Морис» докладывал в Центр: «…Дополнительные данные указывают на концентрацию немецких войск в северной части южного фронта в России. На Центральном фронте крупных операций не ожидается до конца мая или начала июня. На Северном фронте крупных операций не предвидится, по крайней мере, в течение месяца. Немцы ставят задачей текущим летом не захват новых территорий, а уничтожение Красной Армии. Главный удар немцев в летней кампании будет из района Курск - Орел в направлении на Воронеж».
28 мая поступило важное сообщение от «Доры» из Женевы. В нем говорилось, что «…план немецкого командования сухопутных войск может провалиться в том случае, если русские, которые уже улучшили свои коммуникации, выступят быстро и значительными силами западнее и юго-западнее Тулы и из района Курска».
Готовя летнее наступление 1943 года, Гитлер делал ставку на новую бронетанковую и авиационную технику, производством которой была занята вся военная промышленность Германии. Однако фактор внезапного появления на восточном фронте новых мощных танков был нейтрализован усилиями советских военных разведчиков. В мае агентурные источники из Германии сообщили о том, что германская промышленность выпускает новые танки «тигр», «пантера», самоходные штурмовые орудия «фердинанд», поступающие на вооружение дивизий, направляемых на восточный фронт. Были добыты и тактико-технические характеристики новых танков – ширина колеи, мощность двигателя, калибр пушки, боезапас, толщина лобовой брони.
Своевременно были добыты сведения и о новых моделях боевых самолетов: истребителях «Фокке-Вульф-190А», штурмовиков «Хеншель-129», их технических возможностях и боевых характеристиках.
23 мая «Дора» докладывал в Центр: «…Заводы «Штайеверкс» в Штирик в феврале-марте выпустили 85 танков, среди них новые, типа «тигр». Германская промышленность, включая Австрию и Чехословакию, выпустила 720 танков (месячный план – 900 танков). Немецкая авиационная промышленность выпускает 1600 самолетов в месяц».
Напряженно действовала в мае-июне 1943 года оперативная разведка Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. В тыл противника направлялись разведывательные и диверсионные группы, которые, используя опыт, накопленный в битвах под Москвой и Сталинградом, успешно добывали ценные сведения о противнике. Разведотделы Брянского, Центрального и Воронежского фронтов направили в тыл к немцам около 50 разведывательных групп. Партизанские отряды, действовавшие на Украине и особенно в Белоруссии, уничтожали немецкие эшелоны с личным составом, боевой техникой и боеприпасами.
К предстоящей операции «Цитадель» по разгрому советских войск на Курском выступе немцы готовились тщательно. Пользуясь отсутствием второго фронта, открытие которого затягивали американцы и англичане, немцы перебросили в район южнее Орла и севернее Харькова пять пехотных дивизий из Франции и Германии.
1 июля Гитлер принял окончательное решение – операция «Цитадель» начнется 5 июля. Гитлер рассчитывал нанести внезапный сокрушительный удар на курском направлении. Но внезапности не получилось. Советская военная разведка почти за два месяца до начала этой операции добыла достаточно сведений о ее подготовке.
2 июля войсковые разведчики на одном из участков фронта захватили в плен несколько немецких солдат. Они сообщили, что наступление назначено на 3 часа утра 5 июля. Эти сведения были доложены в Центр. На основании всех данных, добытых зарубежной, оперативной, войсковой и радиоразведкой, командующие Центральным и Воронежским фронтами решили упредить противника и нанести массированный артиллерийский удар по районам скопления войск противника.
На рассвете 5 июля 1943 г. войска Центрального и Воронежского фронтов обрушили на боевые порядки немецких войск, изготовившихся к бою, мощный артиллерийский удар. В ходе артиллерийской огневой подготовки серьезное поражение было нанесено вражеской артиллерии и пехоте, разрушены и уничтожены многие командные пункты.
Через 30 минут противник начал ответную артподготовку, после которой в наступление перешли танковые и пехотные части, штурмовые орудия, поддерживаемые с воздуха авиацией. Началась Курская битва. С германской стороны в ней принимали участие около 900 тыс. солдат и офицеров, 10 тыс. орудий и минометов разного калибра, до 1800 танков и штурмовых орудий, 2100 самолетов.
Ставка Верховного Главнокомандования благодаря данным военной разведки смогла заблаговременно сосредоточить в районе будущей Курской битвы 2 226 500 солдат и офицеров, более 33 тыс. орудий и минометов, 4800 танков и САУ, а также более 4300 самолетов. По количеству личного состава и боевой техники войска Центрального и Воронежского фронтов превосходили противника. Однако Курская битва стала тяжелейшим испытанием мастерства и духа советских солдат и офицеров, которые после победы под Сталинградом были нацелены на победу. И они ее добились.
23 августа 1943 г. считается последним днем Курской битвы.
Оценивая деятельность всех видов военной разведки накануне и в ходе Курской битвы Маршал Советского Союза Г.К. Жуков писал: «…Благодаря блестящей работе военной разведки весной 1943 года мы располагали рядом важных сведений о группировке немецких войск перед летним наступлением. Хорошо работающая разведка была также одним из слагаемых в сумме причин, обеспечивших успех этого величайшего сражения».
Война продолжается
Ценные сведения о противнике советские военные разведчики добыли и в 1944 году в период подготовки советским командованием операции «Багратион», в результате которой удалось освободить Белоруссию и другие районы СССР, оккупированные немецкими войсками.
В 1944 году продолжали активно взаимодействовать советские разведывательные службы: Главное разведывательное управление, Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии, Первое Главное управление Государственной безопасности НКВД, Разведывательное управление Главного морского штаба Наркомата ВМФ. В состав Группы по разведке входили начальники советских разведывательных служб генерал-лейтенант И.И. Ильичев, комиссар государственной безопасности 3 ранга П.П. Фитин, генерал-лейтенант Ф.И. Кузнецов, контр-адмирал М.А. Воронцов и полковник П.А. Судоплатов. По указанию Верховного Главнокомандующего деятельностью Группы по разведке руководил генерал-полковник Ф.И. Голиков.
Основные документы, готовившиеся офицерами группы, направлялись И.В. Сталину, начальнику Генерального штаба и членам Государственного Комитета Обороны.
На основе добытых разведывательных сведений о противнике спецгруппа по разведке в 1944 году подготовила несколько важных документов. В этих докладах оценивалось состояние вооруженных сил Германии, ее военной промышленности и стратегических резервов. Незначительные по объему, но исключительно важные по содержанию, документы этой спецгруппы содержали и конкретные рекомендации для высшего политического руководства СССР и командования Красной Армии по ведению войны против фашистской Германии.
Обстановка на советско-германском фронте в 1944 году изменялась динамично. Военная разведка должна была повысить эффективность своей деятельности и добывать упреждающие сведения о противнике, которые давали бы основу для принятия Ставкой ВГК важных политических и военных решений.
В 1944-1945 годах военные разведчики внесли значительный вклад в разгром немецко-фашистских войск на территориях Польши, Чехословакии, Румынии, Венгрии, других восточноевропейских государств, а также на территории гитлеровской Германии. Важнейшие сведения о противнике добывали фронтовые разведчики Герои Советского Союза Александр Попов, Николай Федоров, Геннадий Братчиков, Иван Баннов, Елена Колесова и другие.
На завершающем этапе войны основной упор делался на заброску в тыл противника радиофицированных разведгрупп. В состав многих из них входили немцы, поляки, чехи, словаки. Эти разведгруппы действовали достаточно эффективно и добывали ценные сведения. Одну из таких групп возглавлял польский поручик Я. Ментким (псевдоним «Бернард»). Руководимая им разведгруппа передала в штаб 1-го Белорусского фронта в сентябре 1944-го - феврале 1945 годов более 120 радиограмм о перебросках немецких войск, создании оборонительных рубежей, оборудовании стартовых площадок для ракетных установок «ФАУ-2».
На пути к атомной бомбе
10 августа 1941 г. в Центр из Лондона было отправлено следующее донесение: «Барч» 8 августа провел встречу с германским физиком Фуксом, который сообщил, что он работает в составе специальной группы в физической лаборатории университета в Бирмингеме над теоретической частью создания ураниевой бомбы. Группа ученых при Оксфордском университете работает над практической частью проекта. Окончание работ предполагается через три месяца, и тогда все материалы будут направлены в Канаду для промышленного производства. Знакомый дал краткий доклад о принципах использования урана для этих целей. При реализации хотя бы 1% энергии 10-килограммовой бомбы урана взрывное действие будет равно 1000 тонн динамита. Доклад высылаю оказией. Брион».
С августа 1941-го по октябрь 1942 года Кремер провел с Фуксом четыре встречи и получил от него в общей сложности около 246 листов секретных материалов по британскому атомному проекту.
В это же время на территории Великобритании действовала нелегальная резидентура военно-технической разведки Разведуправления Красной Армии. Работой резидентуры руководил «Дюбуа». К работе этой резидентуры некоторое отношение имел разведчик-нелегал Ян Черняк (псевдоним «Джек»), длительное время работавший в различных европейских странах. В 1942 году по указанию Центра Черняк прибыл в Великобританию для осуществления вербовки британского ученого-физика Аллана Нанна Мея (псевдоним «Алек»), сотрудника Кавендишской лаборатории, входившей в состав Кембриджского университета и являвшейся одним из ведущих британских центров, занятых реализацией программы создания атомного оружия. «Джек» завербовал Мея и работал с ним несколько месяцев. За это время разведчик получил от агента 142 листа материалов по атомной проблеме.
Отдельные сведения о британском атомном проекте передавал резиденту военной разведки в Лондоне генерал-майору танковых войск И.А. Склярову (псевдоним «Брион») и сам «Дюбуа». В частности, в феврале 1942 года генерал Скляров докладывал в Центр о том, что, по данным «Дюбуа», англичане «…заку-пили весь возможный уран за последние шесть месяцев для взрывного дела. Проводятся опыты бомбардировки урана-235 нейтроном, который взрывает атом, и происходит огромное выделение энергии».
Понимая важность поступивших из Лондона сведений, подтверждавшихся разными источниками (К. Фуксом, А. Меем и «Дюбуа»), начальник военной разведки генерал-майор А. Панфилов 7 мая 1942 г. направил письмо начальнику спецотдела Академии наук (АН) СССР М. Евдокимову, в котором, в частности, говорилось: «В связи с сообщениями о работе за рубежом над проблемой использования для военных целей энергии ядерного деления урана прошу сообщить, насколько правдоподобными являются такие сообщения, и имеет ли в настоящее время эта проблема реальную основу для практической разработки вопросов использования внутриядерной энергии, выделяющейся при цепной реакции урана».
10 июня 1942 г. начальник Разведывательного управления получил письмо от академика В.Г. Хлопина следующего содержания: «В ответ на Ваш запрос от 7 мая 1942 года сообщаем, что Академия наук не располагает никакими данными о ходе работ в заграничных лабораториях по проблеме использования внутренней энергии, освобождающейся при делении урана. Мало того, за последний год в научной литературе, поскольку она нам доступна, почти совершенно не публикуются работы, связанные с решением этой проблемы. Это обстоятельство единственно, как мне кажется, дает основание думать, что соответствующим работам придается значение, и они проводятся в секретном порядке…
Если Разведывательное управление располагает какими-либо данными о работах по проблеме использования внутриатомной энергии урана в каких-нибудь институтах или лабораториях за границей, то мы просили бы сообщать эти данные в спецотдел АН СССР». После этого письма «урановая проблема» приобрела для военной разведки особую значимость, на которую, помимо добывания сведений, необходимых для ведения войны против Германии и ее союзников, следовало обратить особое внимание.
Советскому военному атташе в Великобритании и руководителю лондонской резидентуры генерал-майору танковых войск И.А. Склярову было дано указание «…обратить внимание на получение информации по урановой бомбе».
Такое же указание поступило руководителю резидентуры военной разведки в Швейцарии Шандору Радо.
Летом 1943 года советская военная разведка смогла добыть сведения о содержании секретных переговоров президента США Ф. Рузвельта с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем, состоявшихся 19 августа в канадском г. Квебеке. Руководители двух стран, являвшихся союзниками СССР по антигитлеровской коалиции, подписали секретное соглашение об объединении усилий по созданию атомной бомбы, о котором не сообщили И.В. Сталину.
4 сентября 1943 г. У. Кучински сообщила Центру данные о результатах совещания в Квебеке. Ей также стало известно, что английские ученые Пайерлс, Чадвик, Симон и Олифант выехали в Вашингтон. Эти данные У. Кучински получила от Клауса Фукса, в конце 1943 года тоже выехавшего в США для совместной работы с американцами.
В справке Главного разведывательного управления о работе Клауса Фукса говорится: «…За время работы на Разведуправление Красной Армии Фукс передал ряд ценных материалов, содержащих теоретические расчеты по расщеплению атома урана и созданию атомной бомбы. Материалы направлялись уполномоченному ГКО СССР тов. Кафтанову, а позднее – заместителю Председателя Совнаркома СССР тов. Первухину.
Всего от Фукса за период 1941-1943 годов получено более 570 листов ценных материалов».
Этот документ был написан в 1945 году. В нем также говорится о том, что в январе 1944 года Фукс был передан «…для дальнейшего использования 1-му Управлению НКГБ, после чего наша работа с ним была прекращена...».
Все материалы, полученные из Лондона в 1941 году и в начале 1942 года, руководством ГРУ были направлены уполномоченному Государственного Комитета Обороны по науке С.В. Кафтанову.
В конце октября 1942 года С. Кафтанов вызвал из Казани И. Курчатова и поручил ему провести экспертную оценку научных материалов, добытых Разведуправлением Красной Армии, – 228 страниц.
Курчатов тщательно изучил переданные ему материалы и понял, что британские физики обогнали советских ученых в атомных исследованиях. Причиной этого отставания стало в первую очередь нападение фашистской Германии на Советский Союз, сорвавшее выполнение Плана научно-исследовательских работ по проблеме урана в СССР на 1940-1941 гг.
Из материалов военной разведки было видно, что английские физики Чадвик, Дирак, Фаулер и Коккрофт, к которым присоединились ученые Фриш, Холбан и Коварски, эмигрировавшие из Дании и Франции, направляют свои усилия на выявление возможности получения сверхвзрывчатых веществ путем использования ядерной энергии атомов урана. Курчатов решил подготовить докладную записку Председателю Совета Народных Комиссаров СССР В. Молотову. 27 ноября 1942 г. он завершил работу над этим документом. В нем, в частности, говорилось, что «…в исследованиях проблемы урана советская наука значительно отстала от науки Англии и Америки и располагает в данное время несравненно меньшей материальной базой для производства экспериментальных работ...
Эта докладная записка, подготовленная на основе материалов, добытых военной разведкой, являлась первым документом И.В. Курчатова, на основе которого руководство СССР приняло решение о возобновлении работ по созданию отечественного атомного оружия.
В начале 1944 года в Москве состоялось первое совещание руководителей военной разведки и разведки НКВД по атомной проблеме. Его проводил Л. Берия. В работе совещания принимали участие начальник военной разведки И. Ильичев и полковник А. Мильштейн. Разведку НКВД представляли П. Фитин, Г. Овакимян. Присутствовал на совещании полковник П. Судоплатов. Для повышения эффективности действий двух разведслужб в области добывания атомных секретов в НКВД был создан отдел «С». Возглавить ее было приказано П. Судоплатову Основными задачами этого подразделения были: «…координация деятельности работы Разведупра и НКВД по сбору информации по урановой проблеме и реализация полученных данных внутри страны».
В начале 1944 года в работе отечественной военной разведки по добыванию атомных секретов наступил новый этап, характеризовавшийся тем, что в соответствии с решением Л. Берии все усилия по проникновению на атомные объекты иностранных государств были сконцентрированы во внешней разведке НКВД. Военная разведка должна была передать в НКВД своего ценного агента Клауса Фукса.
В сентябре 1945 года Мей возвратился в Лондон. Однако из-за предательства шифровальщика Гузенко, работавшего в канадской резидентуре военной разведки, связь с Меем в Лондоне не восстанавливалась. Несмотря на отсутствие каких-либо доказательств, Мей, тем не менее, был арестован британской контрразведкой и обвинен в передаче секретных материалов, как говорилось в предъявленном обвинении, представителю «одного иностранного государства».
Меры, своевременно принятые Центром, позволили локализовать провал и вывести из-под удара разведчика Яна Черняка, который должен был восстановить связь с «Алеком» в британской столице.
В США в 1941-1945 годах, как и в Великобритании, создавали атомное оружие в тайне от СССР, их главного союзника по антигитлеровской коалиции. Однако советская разведка, в том числе и военная, смогли узнать о том, что делалось в секретных американских атомных центрах.
В феврале 1944 года Адамс привлек к сотрудничеству американского ученого, получившего в ГРУ псевдоним «Кемп». После первой встречи с «Кем-пом» Адамс направил начальнику военной разведки личное письмо следующего содержания: «Дорогой Директор! ...В США усиленно работают над проблемой использования энергии урания (не уверен, так ли по-русски называется этот элемент) для военных целей.
Для характеристики того, какое внимание уделяется этой проблеме в США, могу указать следующее:
1. Секретный фонд в один миллиард долларов ...уже почти израсходован на исследовательскую работу и работу по созданию технологии производства названных раньше элементов...
2. Тысячи инженеров и техников заняты в этой работе. Сотни высококвалифицированных врачей изучают влияние радиоактивного излучения на человеческий организм. В Чикагском и Колумбийском университетах, где ведутся эти исследования, построены и действуют особые лаборатории. Специальная комиссия, состоящая из наивысших военных чинов и ученых, руководит этой работой...
4. Посылаю образцы ураниума и бериллиума».
Материалы, добытые «Ахиллом», получили высокую оценку специалистов Народного комиссариата химической промышленности СССР. По их мнению, эти материалы «представляли исключительную ценность».
В мае 1944 года Адамс получил от «Кемпа» еще 2500 страниц закрытых материалов по атомному проекту и новые образцы, через некоторое время оказавшиеся в Москве.
6 июня 1944 г. из военной разведки в Наркомат химической промышленности были отосланы образцы урана, графита и тяжелой воды, добытые Адамсом, а также фотопленки всех материалов. Всего в 1944 году А. Адамс направил в Центр около 5000 листов секретных документов по американскому атомному проекту.
Кроме «Ахилла» военная разведка имела в США и других разведчиков-нелегалов. К добыванию сведений по атомной проблеме были подключены граждане СССР разведчики-нелегалы «Дельмар», «Додж» и другие.
Особый интерес представляет разведывательная судьба «Дельмара». По этим псевдонимом в США действовал разведчик Жорж Абрамович Коваль. Судьба его уникальна. В истории военной разведки он – единственный человек, которому лично удалось устроиться на работу в закрытый ядерный центр США – Ок-Ридж. Местонахождение этого объекта тщательно скрывалось американцами. Даже Клаусу Фуксу, занимавшемуся разработкой математического аппарата газодиффузионного процесса и решением технологических проблем строившегося комплекса в Ок-Ридже, запрещено было посещать этот объект. В одной из лабораторий Ок-Риджа и работал Ж.А. Коваль. От него стало известно, что в Ок-Ридже производится обогащенный уран, что этот объект разделен на три основных литерных сектора (К-25, У-12 и Х-10). Все, что делалось в этих секторах, также стало известно советской военной разведке. Коваль добыл и сведения о нейтронном взрывателе, использовавшемся американцами в атомной бомбе.
В это же время военная разведка получала сведения от агента с условным псевдонимом «№ 3». Этот источник изучал физические и химические особенности радиоактивных изотопов урана, имел большой круг знакомых среди американских атомщиков и передал советской военной разведке значительное количество ценных материалов по урановой теме.
Отечественная военная разведка в 1944-1945 годах смогла добыть сведения еще об одном секретном атомном проекте США с условным наименованием «Меррей хилл эриа» и представлявшим собой программу инвентаризации «глобальных запасов и месторождений радиоактивных элементов и установления над ними единого американского контроля». Данные об этой программе были добыты военным разведчиком Л. Сергеевым.
В соответствии с этим проектом американцы планировали ограничить доступ всех стран мира, кроме Великобритании, к мировым запасам урановых руд. По данным руководителя американского атомного проекта генерала Л. Гровса, эта задача была реализована к концу 1945 года на 97%.
Без внимания советской военной разведки не остался и германский атомный проект. По заданию Центра добыванием сведений о работах немецких физиков в 1941 году занималась резидентура военной разведки в Лондоне, руководимая генерал-майором И. Скляровым. На начальном этапе работы Клауса Фукса в Бирмингемской лаборатории ему была поручена экспертная оценка материалов о германском атомном проекте, добытых британской разведкой с помощью своего агента «Гриффина», находившегося в Германии. Сведения, поставляемые «Гриффином» британской разведке, Клаус Фукс передавал советскому разведчику полковнику С. Кремеру Данные о германском атомном проекте добывала и резидентура «Дора». По указанию Шандора Радо этим занимался Пьер Ноэль, имевший широкие связи среди ученых Цюрихского университета. Один из них - профессор Гельбау, хорошо осведомленный о состоянии дел в германском атомном проекте, - и передавал ценные сведения.
В 1945 году сведения о поражающих факторах американского атомного оружия добыли сотрудники токийской резидентуры военной разведки подполковники К. Сонин и М. Романов, майор А. Косицын, лейтенант Н. Кике-нин и корреспондент ТАСС А. Варшавский. Рискуя жизнью, эти разведчики побывали после атомных бомбардировок в Хиросиме и Нагасаки и представили полный отчет о поражающих факторах атомного оружия. Никто другой этого сделать не смог.
Усилиями сотрудников военной агентурной разведки Красной Армии в 1941-1949 годах было добыто 5785 листов секретных материалов об атомных проектах США, Германии, Великобритании и Японии и 25 образцов. Таковы количественные параметры результатов деятельности военной разведки по добыванию сведений об атомных проектах иностранных государств.
Научную значимость работы, проделанной военной разведкой по добыванию атомных секретов, дал руководитель советского атомного проекта академик И.В. Курчатов. По его мнению, материалы, добытые военной разведкой, принесли «…громадную пользу нашим научно-исследовательским институтам», которые занимались «аналогичной проблемой».
В конце апреля 1999 года первый заместитель министра Российской Федерации по атомной энергии Л.Д. Рябев дал такую оценку работе военных разведчиков, добывавших атомные секреты: «…Военная разведка внесла весомый вклад в дело создания отечественного атомного оружия».
В целом советская военная разведка в годы Великой Отечественной войны эффективно решала поставленные перед ней задачи.
Разведчики действовали за линией фронта и в глубоком тылу противника, а также в столицах далеких государств. Все они помогали Верховному Главнокомандованию и командирам на фронтах вскрыть планы и намерения немецко-фашистского командования.
В 1943-1945 годах было произведено около 200 тыс. награждений военных разведчиков орденами и медалями.
За подвиги, совершенные в годы Великой Отечественной войны, 591 военный разведчик был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Героями стали Зоя Космодемьянская, Елена Мазаник, Мария Осипова, Рихард Зорге, Николай Федотов и многие другие.
За подвиги, совершенные в годы Великой Отечественной войны, звание Героя Российской Федерации присвоено военным разведчикам Ивану Колосу, Вере Волошиной, Артуру Адамсу, Яну Черняку, Жоржу Ковалю.
Самоотверженно защищали нашу Родину военные разведчики генералы Илья Виноградов, Александр Рогов, Иван Скляров, Петр Чекмазов, полковники Лев Сергеев, Борис Разин, майор Александр Фомин и другие.
Вспомним и их имена.