Письмо Жана де Лорма Н.С.Хрущеву о настроениях среди сочуствующих Компартии Франции в связи с докладом Н.С.Хрущева
20 июня 1956 г.
Господину Н.ХРУЩЕВУ, Генеральному секретарю Коммунистической партии СССР
Москва
Господин Генеральный секретарь,
Я считаю необходимым в силу серьезной обстановки в настоящее время передать Вам копию письма, которое я намерен распространить среди своих знакомых, поскольку это письмо затрагивает Вас.
Несмотря на то, что оно исходит от простого сочувствующего, вот уже несколько лет не принимающего участия в работе партии, это письмо тем не менее отражает настроения некоторого числа друзей и знакомых.
Не зная, как Вам его передать, я передаю его посольству СССР в Париже.
Примите, господин Генеральный секретарь, мои извинения и мой самый искренний привет.
Жан де Лорм Приложение
Париж, 12 июня 1956 года
20, авеню Поль Аппель (XIV)
Дорогой и большой друг,
Поскольку я Вам долго не писал, то я не без волнения прерываю это молчание. Но, всегда считая Вас одним из своих самых надежных друзей, я хочу вновь поделиться с Вами своими мыслями, чтобы успокоить сомнение своего ума.
Несмотря на то что я никогда, как Вы знаете, не доверялся целиком и слепо никакой вере и не испытывал религиозного почитания тех, кто считался олицетворением идеологии, я, однако, с давних пор часто проявлял свою симпатию в социальном отношении к вашей коммунистической доктрине.
Конечно, при различных обстоятельствах я проявлял беспокойство и выступал против позиции партии по некоторым частным вопросам, но в целом, однако, я рассматривал ее поведение как правильное и справедливое.
Однако это чувство, которое было уже несколько затронуто после позиции, занятой во время странных процессов последних лет и особенно во время так называемого «дела врачей» (в котором сами французы так сильно заблуждались, как и по другим вопросам, даже научного и художественного порядка), сменяется сегодня несдерживаемой тревогою и недовольством, тем более оправданными, что до сих пор не было ни сказано, ни сделано ничего, что было бы в состоянии предостеречь нас от неведения или наивности, которую мы можем проявить. Напротив, еще недавно товарищи старались нас успокоить, идя даже иногда до того, что вновь расценивали оговорки и недомолвки, которые мы при случае позволяли себе, как проявление неверности и уклона.
Со всей лояльностью сочувствующего, вы это хорошо знаете, я подписал во время прошлых парламентских выборов декларацию в пользу Французской коммунистической партии (см. «Юманите дю Диманш» от 1 января 1956 года), рассматривая ее как самого стойкого поборника наших миролюбивых и демократических позиций, и, несомненно, я не хочу отказываться ни от одного слова в том, что касается основных принципов (какие бы упреки мне ни бросали), под которыми я подписался и которым я остаюсь верен.
Однако именно из-за своей искренности и доброй воли я не могу мыслить и допустить, что никто во Франции так же, как в России, зная то, что стало известно, не решился бы признать со всей ясностью, открыто провозгласить и полностью отмежеваться от недопустимых действий несомненно отошедшего назад такого мрачного периода, в отношении которого наше доверие было так обмануто!
Или доклад Хрущева, опубликованный в газете «Монд», фальшивка и нужно его разоблачить (что до сих пор не сделано), или Генеральный секретарь русской компартии искажает историю и надо его считать обманщиком; или же это — подлинный документ и то, что в ней говорится — правда, как об этом все заставляет думать, и тогда надо его принять и распространить во Франции и других странах решительно, открыто и полностью (чтобы избежать тенденциозных извращений), извинившись за ошибки прошлого и стараясь исправить их вредные последствия. Это диктуется требованиями самого марксизма, который не пострадал бы от этого, поскольку является законом духовной честности, дисциплины и прогресса.
Без чего были бы только наносящие ущерб ограничения, самодовольство и упрямство перед лицом строго проанализированного прошлого, которое было, конечно, великим, но которое было затем дискредитировано (во всех странах были знаменитые маршалы, которые плохо кончали!); такое отношение тем более шокирует сейчас, что оно не может больше оправдываться признательностью и абсолютным преклонением, с тех пор, как оно не может больше оправдываться неведением или страхом!..
Вот почему Клод Морган, Марк Бейгбедер и другие выступили с протестом, как я слышал. Одновременно я полагал бы невозможным для себя и для того маленького круга людей, который я представляю, оставаться безразличным и пассивным по отношению к тем, чье мнение для меня важно.
Вот почему для облегчения своей совести я счел своим долгом прервать свое молчание и написать Вам такое письмо, как если бы я это делал одновременно многим другим людям, которых Вы представляете в моих глазах.
Остаюсь верен Вам всем сердцем
Жан де Лорм
бывший муниципальный советник г. Парижа и генеральный советник департамента Сены после Освобождения, почетный председатель Ассоциации фронтовиков-военнопленных XIV округа г. Парижа, член Парижской комиссии Союза прогрессистов. Справка к № 359277-56: «По существу письма Жана де Лорма информирован т. Ж.Дюкло. Письмо отражает те колебания, которые проявились в кругах французской интеллигенции, близкой к коммунистам, в связи с вопросом о ликвидации последствий культа личности и особенно после опубликования в буржуазной прессе доклада, приписываемого т. Хрущеву. Зав. сектором отдела ЦК КПСС С.Павлова. И.Виноградов. 16.08.1956».
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 28. Д. 415. Л. 254—258. Перевод с франц. яз. Л. 252 — справка.