Письмо группы коммунистов — профессоров и ассистентов Римского университета руководству ИКП об обсуждении документов XX съезда КПСС и их значении
Не позднее 4 мая 1956 г.
Руководящему комитету секции «Италия», Рим Секретариату университетского кружка римской федерации коммунистической молодежи Руководящему комитету римской федерации компартии Культурной комиссии руководства ИКП Комиссии по печати и пропаганде руководства ИКП Секретариату ИКП
Ассистенты и профессора — коммунисты Римского университета, собравшись в секции «Италия» с согласия секции и римской федерации партии для того, чтобы обсудить значение и политико-идеологический вклад XX съезда КПСС, решили изложить в этом документе первые результаты обсуждения, т.е. мнения, которые превалировали в дискуссии.
В ходе дискуссии подчеркивалось прежде всего, что итоги внутренней и внешней политики, подведенные в докладе КПСС своему
XX съезду, имеют положительное значение, так как представлены большими успехами в области экономического и технического развития и особенно в области политической и дипломатической деятельности по укреплению и развитию мировой социалистической системы, а также по созданию прочной основы для мирного сосуществования социализма с другим миром.
Кроме того, с удовлетворением отмечались перспективы дальнейшего продвижения вперед социализма в интересах рабочего класса и всех народных масс, которые нашли свое программное выражение в VI пятилетием плане. Предметом особого обсуждения была широкая критика некоторых идеологических позиций по пересмотру всей работы внутри партии и советского государства, которая возникла в ходе самого съезда.
В этом процессе критики и ревизии отмечался большой вклад в борьбу с бюрократизмом, идеологическим схематизмом и недостаточной демократической деятельностью партии и советского общества в целом.
Однако оказалось, что некоторые формулировки XX съезда КПСС, а также последовавшие затем некоторые мероприятия в Советском Союзе и странах народной демократии и позиция, занятая руководством нашей партии (а следовательно, и нашей печатью) вызвали определенную тревогу среди товарищей и созыв этого собрания, где были сделаны критические замечания в ходе открытой и продолжавшейся несколько заседаний дискуссии.
1. Вопреки тем позициям, которые защищала в течение ряда лет и наша партия, теперь совершенно ясно, что в СССР в определенный момент и в последующее время в значительной степени ослабла внутренняя демократия коммунистической партии, т.е. эффективность демократического централизма. Тогда вполне понятно, каким образом, учитывая новую обстановку, могли совершаться тяжелые нарушения революционной законности и всякие извращения в идеологической и культурной областях в целом.
2. Тем не менее из имеющихся в нашем распоряжении документов не видно, как подобный процесс мог произойти в социалистическом обществе, которое всегда выходит победителем из важнейших битв. В связи с этим оценка XX съездом КПСС происхождения такого процесса совершенно неудовлетворительна и не находится на должном уровне. Ее недостаток в самой методологической постановке вопроса, и кажется, что она дана не на основе исторического материала. Культ личности, который приписали исключительно личному характеру Сталина, в действительности является скорее следствием, чем причиной этого процесса, поразившего наиболее важные слои партии и советского общества.
3. Возможно, что объяснение этого вышеуказанного явления можно еще раз найти в анализе структуры советского общества, в том, как исторически складывалось это общество. Вероятно, следует осветить вопрос о формировании бюрократического слоя в зависимости от нужд, связанных с развитием и осуществлением пятилетних планов, а также с общим руководством великим социалистическим государством, которое было создано впервые в истории в тяжелых экономических условиях и при наличии окружения капиталистических стран, постоянной угрозы и выступления внутренней революции, а также начала войны извне. Может быть вполне понятно, что подобный бюрократический аппарат выражал кроме общих интересов социалистического строительства также и свои собственные интересы, которые, с одной стороны, замедляли развитие советского общества во многих его аспектах, а с другой стороны — способствовали созданию консервативной платформы развития культа личности высшего руководителя и ущемления свободы критики и коллективного вклада в разработку идеологии и политики партии вплоть до того, что считались предателями и карались те, кто пытался реагировать на подобный курс. Ясно также, что если правильная линия Сталина, особенно в первые годы его руководства, и грандиозные успехи, достигнутые в результате проведения этой мысли, объясняют причину того, что он занял такое место в советском и мировом социалистическом движении, то совершенно несерьезно приписывать происхождение культа личности исключительно его «нескромности» и личному деспотизму, которые могут рассматриваться как следствие той основы, представителем которой и был сам Сталин.
4. В свете этого возникают сомнения относительно глубины происходящего движения по исправлению совершенных ошибок и нарушений и по восстановлению демократической законности, а также относительно некоторых аспектов поведения советских руководителей в связи с этим.
В частности:
а) уже отмечавшийся недостаток марксистского анализа недавнего прошлого и объяснения, связанные с переоценкой личности в историческом развитии (например, оценка, данная деятельности Берия, Абакумова и самого Сталина, с одной стороны; исключительно формальное обращение к деятельности и личности Ленина, с другой стороны);
б) скудная жизненность (по крайней мере, так было до сих пор) в коллективном участии в работе XX съезда и действительно невиданный схематизм советской печати, которая считает все это в порядке вещей и хочет преодолеть его, призывая к необходимости еще более углубленного изучения вопросов теории и историографии — и еще более серьезного изучения проблем в целом.
Совершенно очевидно, что только быстрейшее преодоление такой позиции сделает действительно сильным и эффективным этот смелый политический жест, от которого ждут таких положительных результатов.
5. В свете этого руководство ИКП (а следовательно, и наша печать) заняло позицию почти полного признания, хотя и с большим числом оттенков, чем это было в речах советских руководителей и некоторых руководителей других коммунистических партий, а также в официальных документах XX съезда. (Крупной попыткой интерпретации с точки зрения историографии была известная статья секретаря ИСП в «Мондо операйо», хотя, по нашему мнению, она нуждается в поправках и углублении как в идеологическом, так и в историографическом плане.)
Что же касается последних советских событий, то они пролили свет на явление, которое в ходе работы можно было бы избежать и внутри самой нашей партии. Это значительная инерция каналов, по которым развивается демократический централизм от низов до вершины (инерция, которую нельзя представлять как недостаточную инициативу со стороны низов, а также недостаточное беспокойство верхов). Это неверие в зрелость низов и их способность к коллективной разработке вопросов и постоянная тенденция не давать фактического материала для разработки этих вопросов. Этим также можно объяснить тот факт, что партия в целом так мало способствовала изучению научных предпосылок нашей политической деятельности. Этот недостаток привел к все возрастающему несоответствию между деятельностью и анализом действительности, между политической борьбой и четкой теоретической разработкой. Удивление, вызванное недавней ревизией, осуществленной руководящей группой КПСС, показывает незрелость восприятия советской действительности и ее популяризации. Типичным в этом отношении было считать всегда и везде любой элемент советской действительности совершенно бесспорным, т.е. даже второстепенный аспект этой действительности получал положительную оценку только лишь потому, что принадлежит СССР — стране социализма. И в настоящее время эта здоровая ревизия представляется таким образом, что с ней можно только полностью соглашаться во всех аспектах и как будто бы она почти не открывает по некоторым аспектам прошлого Советского Союза и отношений с нашей партией больших проблематичных вопросов, которые должны серьезно изучаться на основе марксизма. (Таким образом, например, наша партия представила и обсудила ведущийся в настоящее время пересмотр крупных процессов, на которых были заслушаны многочисленные признания обвиняемых.)
6. Самым очевидным свидетельством выжидания, стремления к схеме и объективного нежелания дискуссии (как в смысле тона, так и в смысле недостатка информации) является поведение нашей печати и, в частности, «Унита». Это вынуждает многих коммунистов читать буржуазную печать, чтобы среди дезинформации найти более полные сведения.
Отрицать, что недавние советские события вызвали значительное замешательство в широких слоях партии и вне ее также и потому что до сих пор царило абсолютное молчание или появлялись опровержения с нашей стороны по таким вопросам, значит закрыть глаза на действительное положение дел. (Вызывает опасения тот факт, что многие наши руководители следуют по этому пути). Это замешательство не только может быть преодолено, а оно может стать основой для творческого углубления всех вопросов внутрипартийного характера и для дальнейшего усиления нашего влияния в стране. Но это влияние не может распространяться настолько, насколько позволяют объективные условия, если мы не добьемся того, чтобы эти условия помогли нам преодолеть внешние предубеждения, которые уже существовали раньше по отношению к нам, а также возникшие в силу новых условий предубеждения. И хотя совершенно правильно стремиться помешать, чтобы избирательная кампания сосредоточила свое внимание на недавних событиях советской действительности, не следует однако забывать, что во-первых, противники используют эти темы (и уже начали их использовать) и поэтому мы не должны оказаться неподготовленными, а во-вторых, что в основе всякого голосования лежит доверие, смелое обсуждение каждой ошибки.
Для осуществления этой задачи необходимым орудием, вне всякого сомнения и в первую очередь, является коммунистическая печать. Позиция партии в настоящее время в этом направлении не стоит на должном уровне и в свете осуществленного поворота не способствует в какой-либо мере критическому глубокому подходу и преодолению прошлых ошибок, который составляет основу идеологической зрелости партии.
В связи с этим, не останавливаясь на том, как постепенно представляли проблему титоизма и нашего отношения к нему, заслуживает внимания изучение следующих вопросов:
а) каким образом так легко отделались от объяснения процедуры многих судебных разбирательств и политических процессов, происходивших в Советском Союзе и странах народной демократии и общественных «признаний» обвиняемых, которые до сих пор остаются тайной;
б) неожиданное и почти фальшивое появление в статье товарища Лонго намеков на то, что в троцкистском лагере уже давно назвали «завещанием» Ленина, а наша партия, впервые назвав его «документом», признала тем самым его историческую достоверность;
в) отсутствие информации о реальных задачах и о содержании выступлений на заседании Центрального Комитета по докладу товарища Тольятти и в ходе дебатов по этому же вопросу среди депутатов и сенаторов нашей партии;
г) в обсуждение этого вопроса печать не внесла своего вклада из- за нежелания разрабатывать проблематику, которое ощущалось во многих статьях, включая передовые статьи «Унита», нельзя также сказать, чтобы эта пустота была заполнена перепечатыванием (полностью или частично) статей, опубликованных в советской печати («Правда», «Красная Звезда»), где эти недостатки были еще более отчетливо видны.
В заключение обсуждения ассистенты и профессора —¦ коммунисты прежде всего отмечают, что несмотря на естественные трудности и недостатки, которые, несомненно, будут преодолены, так как они и в нашей партии были порождены определенными историческими условиями внутреннего и внешнего порядка, в которых развивалась партия. Единственный способ полностью и творчески использовать новый сдвиг, осуществленный советскими руководителями, состоит в том, чтобы сделать еще более жизнеспособной внутреннюю демократию партии и добиться более эффективной коллективной разработки вопросов и распространения идей по всем инстанциям партии. Все это необходимо для обогащения правильной политической линии, проводимой и поныне партией, чтобы сделать ее еще более действенной, чтобы каждый новый элемент действительности нашел бы незамедлительный и правильный коллективный анализ. В связи с этим они считают необходимым, чтобы партия продолжала критическое и детальное изучение своей истории и новейшей истории итальянского общества в целом, а также считают целесообразным издание (полностью) всех работ Грамши.
Ассистенты и профессора — коммунисты еще раз подтверждают действенность метода демократического централизма внутри партии, но именно поэтому подчеркивают необходимость усиления политической и культурной работы партии в соответствии с требованиями и специфическими запросами всех коммунистов, обязывая их к коллективному участию в работе. В связи с этим необходимо подумать, какие организационные и политические мероприятия следует осуществить:
а) для того, чтобы ячейки смогли внести больший вклад в дело постановки и решения важнейших вопросов партии;
б) для развития деятельности коммунистической печати с целью осуществления внутрипартийной диалектики;
в) для того, чтобы росли возможности обмена опытом и мнениями не только между низами и верхами, а также и между различными низовыми организациями;
г) для того, чтобы коммунисты более эффективно участвовали в подготовке съездов (в существующей обстановке их следует регулярно созывать, а сразу же после выборов необходимо созвать съезд партии).
Ассистенты и профессора — коммунисты указывают также на целесообразность творческой дискуссии по некоторым общим проблемам:
а) анализ условий, в которых, предположительно, будет происходить развитие бюрократизма в движениях и социалистических государствах;
б) конкретное и научное изучение аспектов итальянского пути к социализму и его отношение к мировому социализму и его авангарду.
Они самокритично признают, что в прошлом они стремились преодолеть эти недостатки, которые всем уже тогда казались совершенно очевидными, особенно в отношении безоговорочного принятия всего, что принадлежало советской действительности, так, например, в области культуры и по отношению самого культа личности и отдельных выступлений националистического толка, но не всегда эти стремления способствовали возможностям, имевшимся у итальянской партии. Это происходило, несомненно, в результате некоторой инертности и недостаточного участия, но в большинстве случаев причину надо искать в привязанности к партии и к делу социализма. Главным законом для каждого хорошего коммуниста была и остается обязанность укрепления, а не ослабления конкретной работы на благо общего дела. Но самокритичное признание того, что иногда такое поведение бывает пассивным и приносит больше вреда, чем помощи борьбе, должно помочь нам избавиться от конкретных препятствий, которые могут возникнуть.
Ассистенты и профессора — коммунисты представляют эти критические замечания и предложения по изучению и конкретной деятельности на обсуждение партии (недавняя резолюция руководства ускоряет начало обсуждения) и заявляют о своей готовности пересмотреть те соображения, высказанные в ходе дискуссии, которые частично или полностью являются необоснованными, и более активно участвовать в разработке и осуществлении политической линии партии.
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 28. Д. 417. Л. 34—41. Перевод с итал. яз. Л. 42—50 —текст на итал. яз.