Из записки корреспондента газеты «Правда» в Бонне П.А.Наумова главному редактору газеты «Правда» Д.Т.Шепилову «О некоторых фактах, характеризующих положение в КПГ после XX съезда КПСС»
12 апреля 1956 г.
Секретно
Главному редактору газеты «Правда» товарищу Шепилову Д.Т.
Копия: послу СССР в ФРГ товарищу Зорину В.А.
Нынешнее положение в КПГ легче понять, учитывая обстановку, сложившуюся в партии в последние полтора-два года. Это был тяжелый период для партии. Осенью 1954 года в Карлсруэ начался процесс против КПГ. Незадолго до этого был издан приказ об аресте руководящего ядра партии, в том числе Макса Реймана. В партии начали распространяться демобилизационные настроения, против которых, собственно, некому было по-настоящему выступить, т. к. руководство партии переехало в Берлин, а оставшиеся руководящие товарищи были заняты процессом. Упаднические настроения я лично мог уловить еще в декабре 1954 года при встречах с коммунистами в Мюнхене, Штуттгарте и Гейльбронне.
Со временем в партии начали распространяться настроения покинутости руководством. Директивы, исходившие из Берлина, некому было проводить в жизнь, в результате чего эти директивы коммунистам казались нежизненными
Эта атмосфера недовольства руководством и предопределила реакцию коммунистов на материалы XX съезда КПСС. Прежде всего, надо сказать, что в первые дни съезда печать КПГ очень скупо и сухо сообщала о работе съезда. Была явная тенденция обойти острые моменты, особенно в вопросе культа личности. Между тем, буржуазная печать каждый день кричала о «низвержении Сталина», замалчивая остальные проблемы, поднятые на съезде. Так получилось, что многие коммунисты, оказавшись под влиянием буржуазной пропаганды, поставили на первое место вопрос об ошибках Сталина. ЦО КПГ «Фрайес Фольк» на днях признала это.
В партии сейчас идет острая дискуссия. Особенно она усилилась после опубликования статьи Ульбрихта, в которой говорилось, что «Сталина нельзя причислить к классикам марксизма», и выдержек из выступления Реймана на совещании руководящих работников КПГ (первое его выступление после съезда). Как мне стало известно из бесед с некоторыми коммунистами, выступления Ульбрихта и Реймана вызвали бурную отрицательную реакцию в партийной массе. Боннский корреспондент газеты «Нейес Дейчланд» (ЦО СЕПГ) Денглер разговаривал со многими западногерманскими коммунистами и сообщил мне следующее:
Среднее управляющее звено и партийный актив возмущено тем, что Ульбрихт и Рейман говорят об ошибках Сталина в таком тоне, как будто сами они к культу личности не причастны. Они по-прежнему выступают как непогрешимые вожди, рассчитывая, что партийная масса поверит и без доказательств и объяснений каждому их слову. Функционеры видят в этом худшее проявление культа личности, с чем они не могут примириться после того, что было сказано о культе личности на XX съезде КПСС.
Одна старая коммунистка, работающая советником в городском управлении Кельна, сказала Денглеру примерно следующее: «Хватит играть с нами. Рейман думает, что мы проглотим все, что он нам преподнесет. Мы уже сыты по горло ошибками, допущенными Рейманом и его друзьями. Они сидят в Берлине, а мы здесь, и нам виднее, что делать. Хватит нами командовать».
Денглер разговаривал с секретарем боннского райкома КПГ после того, как тот вернулся с совещания секретарей райкомов земли Северный Рейн-Вестфалия. Секретарь боннского райкома рассказал, что и на этом совещании имела место резкая критика в адрес Реймана. Выступавшие требовали положить конец практике, когда с мнением низовых работников не считались и все решалось «в Берлине» без знания местных условий.
В то же время у Денглера сложилось впечатление, что авторитет КПСС и Советского Союза не пострадал. Западногерманские коммунисты с большим уважением отзываются о XX съезде, о смелой и принципиальной критике, имевшей место на съезде.
Такое же впечатление сложилось и у меня лично после разговоров с некоторыми коммунистами.
О характере дискуссии в КПГ дает представление переписка между Максом Шефером и Антоном Прекелем, с которой я имел возможность познакомиться на этих днях. Шефер — член Центрального Правления КПГ, главный редактор «Фрейес Фольк». Прекель — старый коммунист, сидел в концентрационных лагерях. До 1953 г. он работал в Бонне при фракции КПГ в бундестаге по линии информации. Теперь он издает в Бонне парламентский бюллетень «Боннер коррес- понденц», питая всю прессу КПГ материалами из Бонна. Одновременно он является корреспондентом «Фрейес Фольк» в Бонне.
Прекель написал для «Фрейес Фольк» статью, которая уже сама по себе дает представление о настроениях среди функционеров КПГ. В ней он заявляет, что статья Ульбрихта («Сталин — не классик»... и тд.) явилась «плохой услугой» для германских коммунистов. По поводу первого выступления Реймана Прекель писал, что подобные выступления после XX съезда КПСС «должны уйти в прошлое». Прекель требовал от руководства партии сказать «что-то конкретное и понятное». Если бы у нас в партии не было «поклонения богам», писал Прекель, то теперь не пришлось бы «делать прыжки вокруг Сталина».
К своей статье Прекель приложил письмо на имя Макса Шефера, в котором он писал: «Проявления культа личности я много лет наблюдал на моем участке деятельности. Я видел оскорбительное высокомерие и постыдное подхалимство в одном из руководящих органов партии (имеется в виду фракция КПГ в бундестаге. — П.Н.). Я видел, как хорошие товарищи портились из-за этих методов. Боюсь, что некоторых уже нельзя спасти». Прекель просил Шефера непременно опубликовать статью.
Шефер ответил отказом, заявив в своем письме Прекелю, что статья «не вносит ясность» в существо дела.
Тогда Прекель в двух последующих письмах пытался разъяснить, что он хотел сказать своей статьей. В первом письме он пишет: «Я хотел сказать, чтобы 1) наши товарищи не перенимали слепо слова вождей, а думали и проверяли сами; 2) наши друзья наконец-то должны набраться мужества и открывать рот, если считают что-то неправильным, даже тогда, если это исходит от первого секретаря ЦК; 3) надо положить конец схематическому поклонению тому, что выработано где-то. Тем самым я не хочу ничего сказать против правильности того, что разработали наши друзья на основе более богатого опыта. Но нам этот опыт поможет только в том случае, если мы его усвоим критически с учетом действительности, в которой мы работаем. Заученные наизусть фразы никому не помогали».
Во втором письме Прекель пишет: «Теперь у нас довольствуются тем, чтобы разделаться с культом Сталина, в то время как, откровенно говоря, задача состоит в том, чтобы покончить с культом Реймана». У нас культ личности стал гротеском, пишет Прекель. Сталин несомненно имел заслуги. Имеет заслуги и Ульбрихт. «Но наша партия ведь превратилась в скелет, у которого к тому же парализована нога «КПГ» и пока что действует только нога «СЕПГ». И несмотря на это у нас — культ личности!»
Прекель сообщает в письме, что копии своей статьи он послал Ульбрихту и Рейману.
10 апреля сего года я имел беседу с коммунистом Эмилем Карле- бахом, который в настоящее время является заведующим международным отделом редакции ЦО КПГ «Фрейес Фольк». С Карлебахом я знаком давно. В сентябре 1955 года он был в Москве в качестве специального корреспондента «Фрейес Фольк» (по случаю пребывания Аденауэра в Москве), заходил в «Правду» (с ним беседовал тов. Жуков Ю.А.) и написал тогда для «Правды» статью, которая была опубликована в виде письма из Западной Германии.
О положении в КПГ в настоящее время Карлебах рассказал следующее:
В центре внимания партийной жизни по-прежнему стоит вопрос о культе личности и его последствиях. Руководство партии пытается переключить внимание партийных организаций на другие важнейшие вопросы, поднятые XX съездом КПСС, но это пока что не удается. В беседах и дискуссиях коммунисты обычно рассуждают так: все, что сказано на съезде КПСС о международном положении на современном этапе, хорошо и правильно; многое нам было понятно и раньше; но по вопросу о культе личности у нас еще много неясностей.
Коммунисты понимают, что взаимоотношения в КПГ все эти годы также строились на культе личности. Ликвидация культа Сталина коммунистов волнует меньше, чем вопрос о путях ликвидации культа личности, который пронизывал собственную партию сверху донизу: от Реймана до последнего секретаря райкома и даже первичной организации. Решения XX съезда КПСС коммунисты поняли так, что со слепой верой в непогрешимость руководителя должно быть навсегда покончено, что партийная масса должна сама участвовать в выработке решений партии и критически относиться к любому указанию, откуда бы оно ни исходило. Партийная масса считает, что руководители партии теперь должны на деле доказать, что они способны руководить не окриком и директивой, а умом и организаторским талантом. Если они этого не сделают, коммунисты за ними не пойдут.
Между тем, за время, прошедшее после XX съезда КПСС, руководство КПГ не дало коммунистам почувствовать, что оно перестраивается. Более того, у коммунистов создается впечатление, что никаких изменений в партии не произошло. Этому в немалой степени способствовали выступления и статьи Ульбрихта и Реймана, которые вызвали в партии недоумение и даже возмущение.
Ульбрихт и Рейман по-прежнему разговаривают с партией в тоне собственной непогрешимости, пренебрежения мнением рядовых членов партии. Особенно плохое впечатление на членов партии произвело то, что Ульбрихт противопоставляет молодых членов партии старикам и обнаруживает тенденцию обвинить в неправильных, ошибочных представлениях только молодежь, не принимая на себя никакой вины. Коммунисты говорят: а разве не Ульбрихт прививал молодежи эти представления, которые сейчас им объявляются ошибочными?
Пренебрежительное отношение к партийной массе усматривается в том, что Ульбрихт в своей статье исключил Сталина из числа классиков марксизма, не вдаваясь в какие-либо объяснения. Коммунисты рассуждают: опять нам преподносится новое положение, в корне меняющее старые представления, и мы должны это проглотить, не разжевывая; опять с нами обращаются как с бессловесными автоматами, которые обязаны не думая принимать на веру все, что сказано руководителями.
Точно так же воспринято заявление Макса Реймана о том, что призыв к революционному свержению режима Аденауэра был ошибочным. Рейман одной фразой зачеркивает все, на чем воспитывалось партия многие годы, и не считает нужным по-настоящему объяснить, как возникла эта роковая ошибка и по чьей вине. В этом коммунисты видят пренебрежительное отношение к себе со стороны руководства.
Руководство партии не идет в партийную массу, а если идет, то старается обойти все то, что волнует членов партии. В этом отношении характерно собрание партийного актива земли Северный Рейн- Вестфалия, на котором об итогах XX съезда докладывал 1-й секретарь земельного правления. Он ничего не сказал о культе личности, кроме общих фраз, не сделал выводов для своей организации. Естественно, что собрание обрушилось на докладчика и на руководство партии вообще. (Об этом бурном собрании актива мне также рассказывал корреспондент «Нейес Дейчланд» Денглер, о чем я сообщал раньше.)
К настоящему времени итоги XX съезда партии обсуждались только на земельных областных собраниях партактива. Собраний в низовых парторганизациях по этому вопросу еще не было. Товарищи из центрального правления партии ждут указаний из Берлина о том, как проводить собрания в первичных организациях (это полтора месяца спустя после XX съезда!). Материалы съезда изучаются в сети партийного просвещения, но чисто формально, т. к. руководителям кружков дано указание не выходить за рамки фактов и положений, содержащихся в материалах съезда. Живой дискуссии на занятиях нет, т. к. руководители школ сами не подготовлены к таким дискуссиям, не вооружены фактами и установками.
Таким образом, картина выглядит так: дискуссия — живая и страстная — идет только среди функционеров, руководящих работников партии, причем низовые работники очень недовольны вышестоящими руководителями за то, что те хранят молчание, не проявляют активности и руководят по старым шаблонам. Внизу дискуссия — тоже страстная и очень часто нездоровая — вдет стихийно, без участия руководства. Рядовая масса блуждает в потемках, руководители к ней не идут из боязни сказать не так, как потом может сказать высшее руководство.
Характеризуя положение в партии вообще, Карлебах сказал, что главная болезнь партии — это полная пассивность большинства ее рядовых членов. Главной причиной такого положения является то, что на протяжении всех послевоенных лет руководство знало только методы администрирования и головомоек. Члены партии буквально терроризированы руководством и думают, что с их мнением все равно никто не посчитается, а поэтому нет смысла даже ходить на партийные собрания. Собрания бывают редко, и считается нормальным фактом, если приходит половина коммунистов. Чаще всего на собраниях не бывало и половины коммунистов.
Об отношении к КПСС. Коммунисты Западной Германии по- прежнему смотрят на КПСС как на образец. Смелое вскрытие ошибок прошлого на XX съезде КПСС скорее укрепило, чем снизило авторитет нашей партии. Однако все же надо иметь в виду, что, как видно из разговоров и дискуссий, коммунисты Западной Германии хотят получить ясный ответ на два вопроса: 1) Почему руководители КПСС в свое время не выступили против культа личности Сталина и тем самым не предотвратили многие ошибки? 2) Где гарантия в том, что советские товарищи снова не ошибутся и не принесут вред своими новыми ошибками братским компартиям?
В целом же, несмотря на неясности, растерянность и огорчения, несмотря на недовольство руководством, активная масса КПГ восприняла решения ЮС съезда КПСС со вздохом облегчения, с верой, что отныне в партии дела пойдут лучше.
Корреспондент «Правды» в Бонне П.Наумов
Справка: «Ознакомлены. Необходимые данные учтены для работы. Зав. сектором отдела И.Кабин. И июня 1956 г.». Письмо завизировано В.П.Терешкиным и Б.Н.Пономаревым.
РГАНИ. Ф. 5.0п. 28. Д. 428. Л. 82, 84—93. Заверенная копия.