ПИСЬМО ПОВЕРЕННОГО В ДЕЛАХ ИЗРАИЛЯ В ВЕНГРИИ И БОЛГАРИИ Г.АВНЕРА ЗАМЕСТИТЕЛЮ ГЕНЕРАЛЬНОГО ДИРЕКТОРА МИД ИЗРАИЛЯ А.ЛЕВАВИ
6 июня 1953 г.
Дорогой Арие,
Этой ночью расшифровали ноту, которую вы подготовили для передачи советской стороне. Тебе, конечно, ясно, что по стечению обстоятельств это не столько заявление, сколько предложение с нашей стороны по формулировке письма, которое будет содержать также формальное обращение по вопросу о возобновлении отношений. Возможно, что после обмена заявлениями русские откажутся от формального письма по поводу возобновления отношений. Это мы выясним. В любом случае вместе с передачей ноты мы попросим их разъяснить нам процедуру дальнейших действий.
Я не думаю, что посол будет спорить с нами, он не уполномочен делать это. Он лишь передает то, что получает из центра, и то, что мы передаем ему. Но возможно, что из Москвы поступят комментарии.
В то время как вторая часть по поводу отношений между блоками и т.д. сформулирована очень хорошо, я чувствую, что первая часть в отношении террористического акта звучит неубедительно. Она полна общепринятых и рутинных фраз, в которых не чувствуется большой откровенности: это выглядит как отписка. Наконец, по этому вопросу у них на самом деле есть право требовать объяснений, а мы, вместо того чтобы повторно выражать сожаления и т.д., только цитируем наше предыдущее заявление. Вместо того чтобы объяснить в точности, сколько человек арестовано и какие расследования проведены, мы повторяем пустые слова вроде «множество», «интенсивные». Мне кажется, что стоит усилить серьезность этой части, заострив внимание на точности и деталях проведенной работы. Я думаю даже, не было ли уместным вставить фразу, как мы сделали по отношению к шведам в деле Бернадотта, пояснив, что наш народ нахо: дится в стадии объединения, что он состоит из разных элементов, прошедших до этого через много страданий в странах, где родились. И как результат влияния этих социальных факторов мы имеем неуправляемые элементы и даже людей преступной ориентации, которым не чужды силовые методы. Я думаю, что это было бы хорошо как для русских, так и для Израиля, а общественность поняла бы, что случаи подобного рода заставляют правительство иногда давать такие объяснения, содержание которых ставит его в неловкое положение.
Ты исходишь из того, что не следует слишком усердствовать в объяснениях подобного рода и что, во всяком случае, русские решили возобновить отношения, и уже не так важно, что мы им говорим, в частности, по этому поводу, который менее важен с политической точки зрения.
Это подводит меня к сути проблемы, которую я хотел бы поставить на твое рассмотрение. Я считаю, что, если отношения возобновляются, мы должны будем продумать наши действия по отношению к Советскому Союзу на втором этапе более тщательно, чем на первом. В любом случае откроется новая страница и нужно будет планировать все заново. Чтобы не было какого-либо недопонимания, хочу разъяснить, что рассматриваю каждое усилие по развитию отношений с Советским Союзом и Восточной Европой не как направленное на преодоление препятствий, стоящих между нами и коммунизмом, правительством и режимом (наши мнения по этому поводу совпадают), а как средство и попытку подготовить почву для действий ради русского еврейства и еврейства стран-сателлитов. Только в таком ключе я вижу это дело.
У меня сложилось впечатление, что среди нас пустил корни некий фатализм во всем этом деле, о чем можно сказать примерно так: «Как ни старайся, они враждебны к нам и поэтому не важно, как мы ведем себя по отношению к ним, что говорим и пишем о них». Между прочим, репатриация из Румынии продолжалась даже после того, как мы перестали быть «неприсоединившимися» (это твои слова в Цюрихе). Существует давнее противоречие между коммунизмом и сионизмом — это так. Я думаю, «подобная позиция» включает в себя много моментов самооправдания постфактум. Когда речь заходит о клевете, мы говорим, что, как ни старайся, на них ничто не влияет, и поэтому не стоит придавать этому значение.
Между прочим, такой же фатализм существует в отношении Восточной Европы и в том, что касается обустройства, безопасности и других проблем наших миссий. На дверях нет запоров, поскольку они проникают всюду. В представительствах нет охраны (по крайней мере, в одном), потому что в любом случае властям все известно. Не говорит ли это о лени или просто о халатности?
Ты сам говорил нам в Цюрихе, что ошибочно думать, что дипломатическими реверансами налево и направо можно добиться от них серьезных вещей. И поэтому цель моего письма сказать тебе, что я пришел к выводу, что такая линия ошибочна, если мы намерены на самом деле сделать все возможное, что позволило бы нам чего-то достичь в спасении евреев.
Я прошу тебя внимательно проанализировать то, что поведал мне как бы между прочим несколько дней тому назад венгерский посланник в Софии. Я уже писал, что после визита к нему он пригласил меня поговорить на разные темы и был весьма раскован. Старый революционер времен венгерской коммуны 1920 года, который после войны был главой полиции (не тайной), он очень близок к верхушке венгерского правительства. Он уже состарился и получил пост в Софии, как видно, по состоянию здоровья. Позволь процитировать все как можно точнее:
«Я слышал, что Вы были в министерстве иностранных дел в Будапеште и просили, чтобы там решили в принципе, будет ли Венгрия улучшать отношения с Израилем, и чтобы продемонстрировали это несколькими практическими шагами. Я хотел бы, чтобы Вы поняли несколько вещей. Такое решение не принималось и не будет приниматься в той форме, в какой Вы просите. Вам хорошо известно, что политика построена на интересах — интересах, как понимают их каждая страна и каждый режим. Давайте вместе со мной проведем подсчет интересов моей страны в отношении к вам и ваших требований к нам. В мире существуют три блока: Советский Союз и его союзники, нейтралы и враги. Среди последних встречаются более или менее враждебные — сильные и опасные, слабые и менее опасные. Ко второму блоку, например, относятся Швейцария, Швеция, Финляндия и Ливан. В третьем блоке находитесь вы.
Верно, у вас тоже есть интересы и вы решаете, что лучше в соответствии с вашими интересами. Как видно, ваши интересы диктуют вам взять курс на Запад — на Англию и Соединенные Штаты; у вас есть враги — арабы, репатриация, проблемы в финансировании, вот они ваши соображения. Как мы понимаем, эти расчеты приведут вашу страну к потерям и разрушениям, но это ваше решение. Вы не можете сетовать на те выводы, которые мы делаем на основе ваших рассуждений, — вы находитесь в лагере наших врагов, являетесь противником нашего мировоззрения и нашего режима. Вся наша политика построена на предположении, что в один прекрасный день нас атакуют из враждебного лагеря, для того чтобы уничтожить. Вы находитесь внутри этого лагеря и стремитесь участвовать в деятельности регионального оборонительного объединения, которое является не чем иным, как элементом подготовки Америки ко дню нападения на нас. Если это так, в чем наш интерес делать вам одолжения?
Вы всегда говорите о своем желании крепить дружеские отношения с Советским Союзом и с нами. Вы говорите это очень часто. Давайте будем говорить открыто. Это дипломатическая фраза, которую вы произносите так, чтобы сразу же после этого построить на ней требования выезда наших еврейских граждан (между прочим, я не еврей, но вырос в еврейском окружении и знаю несколько слов на идиш). Вы нам вовсе не друзья, но говорите о дружбе, чтобы на этой основе выдвигать ваши требования. Ваши руководители и пресса показывают на деле, что вы не наши друзья. Верно, что пресса у вас свободна, как и у нас, но и в Швейцарии, и в Швеции, как и в Финляндии и Ливане, она также свободна, но в ней не найдешь клеветы и нападок на нас, которые можно обнаружить в израильской. Может быть, им тоже не нравится то, что мы делаем, но они стараются не демонстрировать враждебности. Итак, исходя из всего сказанного, наши интересы не диктуют нам целесообразности делать вам особые одолжения. Но ваши специфические требования добавляют еще аргументации к тому, что я сказал.
Наша система власти устойчива и постоянна, это вы знаете. Наш режим не позволяет эмигрировать своим гражданам. Посмотрите, даже в рамках стран народной демократии мы не позволяем людям менять страны проживания. За три года моего пребывания здесь у меня были случаи, когда болгары хотели перебраться в Будапешт, и наоборот, но обычно это не удавалось, несмотря на то что эти два государства находятся в тесном социалистическом содружестве. Режимы двух стран пришли к соглашению не позволять подобное, потому что это не соответствует законам нашей системы.
Ваше требование о выезде евреев в таком случае по своей сути и характеру противоречит всем принципам нашей системы в том, что касается миграции населения. Даже если бы у вас был режим народной демократии, подобная вещь не была бы приемлемой. А вы враждебно настроены по отношению к нашему блоку, так почему же вы считаете, что нашим интересам соответствовало бы пойти навстречу вашим требованиям? В дополнение к этому есть еще аргументы, касающиеся фактора трудовых сил молодежи, а также соображения безопасности, говорящие против этого: отсюда ясно, где чьи интересы.
Но даже это не все. Вы знаете, что мы серьезно заинтересованы в торговле со всем миром, включая враждебные страны. При наличии торговли и обмена товарами появляется некий обоюдный интерес. Например, мы разрешаем некоторым гражданам выехать в Швейцарию, потому что видим, что путем торговли они делают что-то в нашу пользу; таким образом, появляется двусторонняя связь. Они, конечно, покупают у нас продукцию тоже, но когда мы видим, что в какой- либо стране пытаются сделать что-нибудь для нас, то возникает взаимный интерес. И вот появляетесь вы и базируете отношения с нами на таких требованиях, которые в любом случае сложно выполнить, при том что в вопросах торговли вы не проявляете какого-либо интереса вообще. Здесь опять баланс интересов действует против вас. В довершение всего сказанного найдите хотя бы один аргумент, который сделал бы целесообразным для нас выполнение ваших требований.
Это не значит, что невозможно поддерживать нормальные дипломатические отношения. Это возможно, и я надеюсь, что в будущем мы сможем поддерживать отношения такого же рода, как с Бельгией или Италией, но не как со Швейцарией, Финляндией или Ливаном.
Еще одно слово, и я отпущу Вас. Бельгия и Италия не ведут в Будапеште через свои представительства работу, которая нам не нравится. Вы это делаете, и потому зависит от вас, будут ли отношения такими, как с Бельгией и Италией. В этой сфере у меня есть опыт, так как я был главой полиции и временами сталкивался с вашими сионистами. Учтите, необходимо приспосабливаться к властям другой страны. При нас сионистская организация была ликвидирована, и сейчас у нее больше нет легального права на существование. Любой, кто связан с этой деятельностью, делает это противозаконно, результатом чего являются те же последствия, как и при другой деятельности, направленной против закона в любом государстве. Я знаю, что в качестве одного из шагов к восстановлению дружбы вы просили освободить «узников Сиона». Вы можете думать что хотите, но у нас нет места для существования сионистской организации. Таково положение вещей, и надо уметь приспосабливаться. Эти люди действовали против закона. Но главный момент в том, что не они виноваты, а вы; ваше представительство виновато в их аресте, потому что вы явились тем возбудителем, который подтолкнул их к действиям против закона. Если вы прекратите подобную деятельность, то не будут арестовывать людей, потому что они не будут действовать без вашей поддержки и поощрения. Таким образом, этот камень лежит на вас. Я слышал, что наши польские коллеги написали вам однажды по этому поводу достаточно ясно. Я не знаком с содержанием ноты, но Вы, конечно же, сможете удостовериться в том, что там написано.
Таким образом, нормальные отношения без двусторонних нападок возможны. Я не говорю также, что к вам не выедут однажды пара или десять пар репатриантов. Но баланс интересов, как мы его представляем, не позволяет нам сделать такую сложную вещь, как разрешение на выезд тысяч граждан. Подумайте над всем этим и извините за то, что задержал Вас столь долго».
Он пожал мне руку и, прежде чем я успел перевести дыхание и сказать что-либо, удалился в другую часть зала.
Это было во время приема по случаю коронации английской королевы. Я не знаю, сказал ли он все это в соответствии с полученными им указаниями: возможно, что он, видимо, в той или иной форме проявил интерес к отношениям с нами (он летает в Будапешт каждые, два месяца на несколько дней), и ему было поручено сделать это. Возможно, что он проявил интерес после того, как узнал о нашей беседе с поляком по вопросу о возобновлении отношений с Советским Союзом, или у него сложилось впечатление о нашей заинтересованности в дружбе с русскими и вообще с Востоком, потому что расспрашивал в Будапеште, каковы вообще были отношения и почему ухудшились до такой степени. (Я однажды писал Бенцуру, что мы слышали, как русский советник сказал на публике, что, судя по действиям израильского представителя в Софии, «Израиль идет верным путем». Может быть, у венгра сложилось соответствующее впечатление, и он решил проверить это.) Возможно, то, что он сказал, указывает на состоявшееся обсуждение вопроса отношений с нами в результате моей встречи с директором политдепартамента МИД Болгарии в апреле или, по крайней мере, кто-то пытался объяснить ему положение вещей. Возможно, венгры знают, что в Софии мы ведем беседы с поляками и русскими, и решили тоже дать нам ответ через Софию. Все это только предположения. Важно то, что его слова демонстрируют откровенность и разумность их линии по отношению к нам. Помимо всего прочего, русские меняют свою линию в международных делах на более сдержанную — без ярлыков и диффамаций (из высказываний «Правды»).
Это заявление усилило мое мнение, которое было у меня и до беседы, что неправильно думать, будто все у них нерационально, следовательно, все, что мы делаем, не имеет для них значения.
Мне абсолютно ясно, что по «большим проблемам» у нас нет никакой возможности изменить нашу линию в международных отношениях. Превалирующая важность отношений с Соединенными Штатами мне принципиально ясна и неизбежна.
Но существуют и «менее важные большие проблемы», и есть нюансы в политическом поведении. С моей точки зрения, если мы хотим создать условия для того, чтобы действовать в интересах еврейства Восточной Европы, мы должны попытаться создать баланс интересов в отношениях с Востоком, насколько это возможно в контексте отношений с Соединенными Штатами; в любом случае, мы должны следовать в этом направлении и сделать попытку. В прошлом (к примеру, с 1950 г.) мы не пытались серьезно подходить к менее сложным и мелким проблемам так, чтобы, по возможности, создать баланс интересов в нашу пользу. Я говорю «возможно», так как нет гарантий того, что подобные усилия дадут положительный результат в еврейском вопросе. Но не дело ли государства следовать совету: «Отпускай хлеб твой по водам потому что по прошествии многих дней опять найдешь его». А в отношении Соединенных Штатов разве мы делаем только те шаги, в отношении которых у нас есть уверенность, что они принесут те или иные плоды? Нет. Мы делаем много малых шагов, помимо крупных, чтобы они попали в общую копилку в надежде на результаты. Во всяком случае, если не пытаться, тогда ясно изначально, что у нас ничего не получится.
Точно так же и в отношениях с Советским Союзом. Мы не должны отчаиваться заранее и заявлять, что не будем делать ничего, потому что в любом случае не добьемся репатриации. Точно так же и в вопросе о евреях Восточной Европы — это дело совести. Если мы хотим иметь чистую совесть, мы должны делать все возможное, лишь бы это принесло пользу. Даже если мы не можем сказать заранее, что принесет пользу, то, по крайней мере, это усилит базу наших требований. Есть еще один аспект: мы заинтересованы в безопасности евреев, они остаются на востоке Европы. Даже если наша деятельность не повлечет репатриации, то, может быть (снова «может быть»), уменьшит подозрительность к евреям как к людям, связанным с враждебным Израилем. Точно так же если такая деятельность не обернется пользой, то, по крайней мере, не повредит, и мы должны действовать так, чтобы не подвергать опасности евреев, пока они живут на востоке Европы.
В заключение: коль скоро евреи находятся в их странах и, следовательно, их противопоставляют Израилю и так как наши требования противоречат принципам их режима, предлагаю забыть о фатализме типа «это ничему не поможет» и сделать решительное усилие в попытке создать баланс интересов посредством дружественного поведения в границах возможного. Граница же такова: вред или серьезные опасения нанести вред нашим отношениям с Соединенными Штатами. Но такое усилие требует усердной работы, оно должно быть обращено и на все возможные мелочи.
Это, по моему мнению, подразумевает следующее:
1. Принципиальное и твердое решение пойти путем, который я предложил.
2. Более требовательный анализ наших усилий по поиску виновных во взрыве бомбы в советском представительстве (это ничем не повредит в отношениях с Соединенными Штатами, а нужно в соответствии с тем, что говорилось выше, начать с малого).
3. Наши дипломатические представительства в Восточной Европе должны быть восстановлены на должном уровне как в рангах, так и в людях, насколько это возможно (например: солидный посланник в Советском Союзе, посланник в Варшаве и Праге, постоянный поверенный в делах в Будапеште и Софии или, что более предпочтительно, посланник в Советском Союзе, посланник в Варшаве и Праге, посланник в Будапеште, Бухаресте и в Софии. Или поверенный в делах в Будапеште и Софии, поверенный в делах в ранге советника в Бухаресте. В любом случае, ты понял, что я имею в виду).
4. Мы должны открыть миссию в Пекине в ближайшие месяцы после достижения перемирия и прекращения огня в Корее. Мы должны восстановить ясность в вопросе о голосовании в пользу Китайской Народной Республики в ООН, даже в противовес Соединенным Штатам, так как в этом мы находимся в добром содружестве с Англией и Западной Европой, и мне не верится, что из-за этого может что-либо случиться в отношениях с Соединенными Штатами. Эбану надо объяснить, что ради еврейства Восточной Европы его жизнь должна быть немного сложнее.
5. Плановый принцип в торговле означает необходимость настоящей встряски в экономическом департаменте МИД Израиля в том, что касается Востока. Им надо сказать, что они должны искать вместе с экспортным центром министерства торговли и промышленности возможности развивать торговлю с востоком Европы. Даже если многое не получилось по причине отсутствия экономической основы для обмена с Восточной Европой, надо прилагать все усилия, и не так, как это делается сейчас — просто не проявляя интереса. И если иногда та или иная сделка стоит государству чуть дороже, скажем, немного больше того, чем в другом месте, нужно, несмотря на это, иногда предлагать и такую сделку. Надо забыть о твоем высказывании в Цюрихе, что для достижения цели не стоит то здесь, то там обращаться к эффекту торговли и переходить к планомерной работе в обратном направлении.
6. Дать указание нашим представителям в США остерегаться в своих речах упоминать о врагах. Руководителям Израиля следует уклоняться от длинных и частых выступлений и забыть детские объяснения, что такие речи «воспитывают молодежь».
а) Сами по себе речи никогда не заставят члена Мапам или коммунистической партии Израиля выйти из рядов своей партии.
б) В любом случае, нет опасности серьезного увеличения численности Мапам и Маки за счет молодежи. Поскольку в Израиле нет серьезной коммунистической опасности, надо отказаться от «воспитания» в такой форме. Надо проявить самообладание.
7. Провести серьезный разговор с редакторами «Гаарец», «Давар», «Омер», «Маарив», «Гадор», «Габокер» и других газет, относящихся к коалиционному лагерю, включая молодежные газеты и др., чтобы те воздержались от критики коммунистических режимов. Нужно, наконец, объяснить, что это необходимо с учетом положения евреев Восточной Европы, которое интересует всех. Критические статьи можно печатать только на еврейские темы (жизнь общин, «узники Сиона»), и то только после того, как Восточноевропейский департамент МИД проверит правдивость фактов.
8. Попробовать обговаривать с еврейскими или, по крайней мере, с сионистскими лидерами в Соединенных Штатах тексты их выступлений. Эта задача более сложная, но, по крайней мере, сионисты вынуждены будут пойти навстречу властям Израиля.
9. Мы должны воздерживаться от нападок на коммунистов Израиля, кроме чрезвычайных случаев. Линия, которой нам следует придерживаться, — давать им кричать и писать: в любом случае то, что они пишут, несерьезно. Не нужно сдерживать их активность или атаковать их больше меры, кроме тех случаев, когда они угрожают нашей безопасности.
10. Прекратить всякую деятельность в том, что касается сбора информации о событиях, выходящих за пределы еврейской тематики. Пусть этим займутся сами американцы и заплатят по счетам.
11. Достичь четкого соглашения с журналистами в Хайфе с предостережением, чтобы они не печатали клевету со слов репатриантов о тех странах, из которых они прибыли. Все, что говорят репатрианты из Болгарии, — неправда. Статья в «Маариве», со слов репатрианта из России, достаточно правдива, но когда русские читают это, не должны ли они, и не без основания, спросить себя, надо ли выдавать разрешения на выезд.
12. Дать указание новому представителю в Москве воздерживаться от любых незаконных действий, в том числе и в еврейских делах; вернуться к этому вопросу через девять месяцев.
13. Воздерживаться от того, чтобы ставить препятствия перед движением за мир, когда его представители хотят выехать на конференции за границу, даже если нам приходится платить иностранной валютой. Все это ради еврейства Восточной Европы.
14. Проявить достойную заботу о дипломатах Восточной Европы, найти им приличные кварталы в Иерусалиме при условии, если они переедут вместе с министерством. Не должно быть никакой дискриминации в этом вопросе.
15. Необходимо серьезно проанализировать наши дела в ООН, по возможности, воздерживаться от голосования, а не голосовать против русских: мы голосуем иногда вместе с Соединенными Штатами против нашей собственной совести. Если возникает какая-то небольшая проблема, которая не испортит наших отношений с Соединенными Штатами, то лучше воздержаться или голосовать с русскими; это стоит делать, даже если мы не на 100% согласны с позицией русских. Надо платить дань за евреев Восточной Европы!
16. Мы должны присоединиться к тем, кто выступает против нового вооружения Германии, обеих Германий. Можно найти формулировку, которая не обидит Аденауэра и не затронет договор о репарациях. Это вопрос времени и фразеологии. Чтобы не обидеть Аденауэра и не столкнуться с Соединенными Штатами, можно выразить опасения, сославшись на наш прошлый опыт.
Теперь о главном (я подхожу к концу) — нам необходимо с незаурядным постоянством искать любую, пусть даже малую, возможность продемонстрировать дружелюбие на практике, создавая баланс интересов. Я уверен в том, что если мы всерьез озабочены судьбой евреев Восточной Европы, то мы обязаны сделать такое усилие. В должной форме и в подходящее время нам необходимо будет вести разговор об иммиграции из России и прилагать усилия, чтобы она повлияла на своих союзников. Нет уверенности, что линия, предлагаемая мной, приведет к какому-либо результату крупного масштаба. Но я уверен, что, если мы будем и дальше действовать в соответствии со старой линией игнорирования отношений, продолжая говорить пустые слова о дружбе, это не улучшит ситуацию. И повторю: я подхожу ко всему под углом зрения возможности действовать во имя интересов евреев. В этом нет ничего общего с моим или нашим отношением к коммунизму или режимам в этих странах. Я надеюсь, что ты тщательно взвесишь все, что я сказал, вместе с коллегами, а может, и с самим министром. Стоило бы, чтобы он обратил внимание на слова венгра. Еще одно слово по поводу ноты русским. Жаль, по ряду причин, что она прислана на английском языке:
а) В российском посольстве нет никого, кто знает английский, и поэтому они попросили, чтобы мы дали им также русский вариант, и мы не могли отказать. Ты дал указание передать им английский вариант, таким образом, даже если бы мне удалось подготовить хороший вариант на французском, у них останется английский вариант. У нас не было выбора, поэтому мы передали им и русский вариант, и я надеюсь, что перевод Разина неплох. Я проработал с ним весь документ, объясняя в точности смысл каждого английского слова.
б) Жаль, что документ составлен на английском, так как английский язык холоден, протокольно официален, тогда как французский вариант наполнил бы его большим теплом, которое можно было бы передать и в русском переводе. Этот холодный стиль плох с точки зрения достижения максимального эффекта воздействия на людей, говорящих на славянских языках (для говорящих на английском это, конечно же, в порядке вещей). Скажем, если бы был прочитан французский текст в Москве с теми же идеями, вложенными в его содержание, это произвело бы лучший эффект на читающих. Каждая малость важна! (И это нам ничего не стоит в плане взаимоотношений с Соединенными Штатами.) В любом случае французский язык более дипломатичен, чем английский.
Прости меня за еще одну депешу, написанную от руки, ты знаешь, что здесь нет секретарши.
Наилучшие пожелания тебе и Рике
Твой Г.Авнер