ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ ЧЛЕНА ПРАВЛЕНИЯ ЕВРЕЙСКОГО АГЕНТСТВА ДЛЯ ПАЛЕСТИНЫ Э.НОЙМАНА И ЗАВЕДУЮЩЕГО ОТДЕЛОМ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ ВСЕМИРНОГО ЕВРЕЙСКОГО КОНГРЕССА М.ПЕРЛ-ЦВЕЙГА С ПОСЛОМ СССР В США К.А.УМАНСКИМ
17 июля 1941 г.
Раввин Перлцвейг, представляющий Американский еврейский конгресс6, и я, представляющий Чрезвычайный комитет по сионистским делам, были приняты послом в дружественной и даже сердечной обстановке.
Сначала мы высказали мысль, что недавние события, приведшие Советскую Россию на сторону демократии, открыли возможности для установления рабочих отношений между представителями еврейских организаций и советским правительством.
Г-н Уманский с этим согласился. Он воспользовался случаем заявить, что еврейские группы и организации, в особенности еврейская печать в США, в прошлом усиленно нападали на советское правительство. Существует весьма объемное досье по этому вопросу. Однако он считает, что единственный путь продолжить наши отношения — это подвести черту под прошлым и думать о будущем. Если мы продолжим дискуссии о прошлом, то мы ни к чему не придем.
Далее мы перешли к обсуждению двух конкретных вопросов. Первым был вопрос о разрешении некоторым евреям выехать из России в Палестину или в другие страны. Г-н Уманский утверждал, что евреи — жители территорий, отошедших к России после начала войны, стали гражданами Советского государства и что их подавляющее большинство (95%) довольны своим новым положением. Поэтому нет смысла пытаться решать вопросы от их имени. Мы предложили начать с обсуждения возможностей выезда для тех евреев, которые и приехали в Россию из мест, находящихся к западу от рубежа, который г-н Уманский назвал «линией Керзона» . Как пример мы привели несколько имен, включая раввина Шора из Варшавы, д-ра Зоммернггейна из Лемберга и г-жу Тартаковер. Г-н Уманский отметил, что, по его информации, раввин Шор был в Москве и находится на свободе в течение последних четырех или пяти месяцев. Он не знает, много ли тех, кто хотел бы выехать из России или поехать куда-либо еще, но предлагает, чтобы мы сначала представили список имен, который он будет рад передать своему правительству. Мы согласились сделать это.
Вторая тема, которую мы подняли, касалась условий для предоставления помощи тем евреям, которые, вероятно, в ней нуждаются, потому что они не смогли адаптироваться к социальным и экономическим условиям. Г-н Уманский не отрицал, что такие случаи имеются, но попросил, чтобы мы выдвинули на рассмотрение свои идеи и предложения.
В ходе беседы посол воспользовался случаем, чтобы указать на удовлетворительные в общем условия, в которых существуют евреи в России. Он напомнил о вывесках на улицах на идиш, о синагогах, о еврейской республике в Биробиджане и т.д. В ответ на вопрос о количестве евреев в Биробиджане он вызвал своего секретаря, который привел цифры, указывающие, что всего там евреев 100 тыс. чел., из которых 70 тыс. живут в городах, а 30 тыс. — в сельской местности. Создалось впечатление, что в эти цифры включены и неевреи, но мы не стали задавать вопросы на эту тему.
Мы обменялись замечаниями относительно сионистов, г-н Уманский утверждал, что лучше было бы не вступать в дискуссию по этому вопросу. Он утверждал, что правительство не арестовывает евреев за то, что они являются сионистами. Всякий может быть сионистом и верить в сионизм, не подвергаясь преследованиям за это. Он заявил, что советское правительство принимает меры только против тех людей (являются они евреями или неевреями), чьи действия враждебны. Так как мы ранее договорились не поднимать вопрос о советской позиции относительно сионизма и сионистов, то условились не продолжать обсуждение этой темы.
В конце беседы, которая продолжалась почти час, г-н Уманский задал несколько вопросов, не впрямую связанных с ситуацией в Палестине. Затем он заметил, что будущее Палестины будет, конечно, определено на предстоящей мирной конференции, на которой Советская Россия будет присутствовать и иметь право голоса. На это я ответил, что мы, конечно, были бы рады иметь на мирной конференции как можно больше друзей.
Мы ушли, договорившись, что предоставим вовремя запрошенные материалы и будем продолжать начатые контакты.
В течение всей беседы посол сохранял дружеский тон и внимательное отношение.
Эммануил Нойман